 |
Предисловие
Что может случиться, когда в доме неожиданно прекращается подача электроэнергии?
Гаснет свет, выключается холодильник, утюг, телевизор, радио… Но это еще ничего, если ты находишься в пределах своей квартиры. А если в лифте? Темнота и страх неожиданно охватывают тебя. И кажется, выхода нет.
В своем новом романе «Ключи от лифта» Мила Иванцова предлагает тем, кого постигла такая неприятность, свой ключик для выхода из ситуации.
Герои книги — бывшие одноклассники, Игорь и Лев, и две молодые женщины, Лиза и Оля.
Первые двое — обычные современные мужчины, жители Киева. Они мало чем отличаются от других — в меру успешны, в меру заняты будничными делами. У них свои развлечения и хлопоты, а также свои способы бороться за место под солнцем и зарабатывать себе на хлеб насущный.
Но среди всех их обыденных потребностей есть одна, которая выбивается из общего ряда, — потребность ощутить вкус жизни. А точнее — вернуть в свою жизнь забытую «чистую радость», которую они испытали в детстве.
В отличие от них, у Лизы и Оли даже нет времени задумываться над такой глобальной проблемой. Ведь в своей жизни они не искали пути к сложным истинам, а тем более — приключений. Пути этих молодых женщин пересеклись за пределами родины, куда они отправились на заработки, мечтая вернуться домой и вырваться на другой уровень существования.
Все четыре судьбы неожиданно переплетаются в тот миг, когда останавливаются лифты. Это и становится двигателем сюжета для романа «Ключи от лифта».
Но кроме этого есть в книге и другие события, которые переносят читателя из реальности в мистику, из Киева в деревню, из зарубежного курортного городка в шумную толпу на Андреевском спуске, от странного пророчества девочки-провидицы к поездам, которые пролетают мимо небольшой станции в неведомые дальние края…
Каждый увидит в романе что-то свое. Но не покинет читателя мысль о тех символических ключах, которые могут изменить судьбу или остаться неиспользованными.
…Порой все мы оказываемся в темном замкнутом пространстве своих проблем. Но стоит кому-то там, наверху, нажать нужный рычаг или просто незаметно указать тебе на «счастливый ключик от лифта» — и снова вспыхивает свет! И ты начинаешь видеть выход. И делаешь шаг вперед — навстречу тем, кто ждет тебя за дверями. Если не испугаешься.
Ирен Роздобудько
***
Незнакомка сделала шаг внутрь лифта, подкатив за собой чемоданчик. Мужчина отступил к стене, втянул ноздрями аромат ее духов, она нажала какую-то кнопку. Двери закрылись, лифт тронулся. Они оказались наедине в довольно тесном пространстве пассажирского лифта. Втроем: он, слегка взволнованный, она, решительная, со сдерживаемым нервным огнем в карих глазах, и ее молчаливый чемодан.
Мужчина успел заметить две вещи — первое: ее каштановые волосы до плеч были перехвачены надо лбом темными очками, будто обручем, второе: она была ростом чуть ниже его, даже на высоких каблуках, но смотрела словно сверху вниз. А может, так ему показалось из-за того, что у нее была длинная шея и горделиво поднятая голова, вот и взгляд выходил с оттенком надменности.
Какой бес его попутал, неизвестно, но еще раз жадно вдохнув пьянящий аромат ее духов, похожий на букет пряностей восточной кухни, он сделал полшага вперед и, оказавшись впритык к попутчице, неспешно поцеловал ее в губы, обхватив одной рукой за талию.
Лифт содрогнулся и замер.
Подъезд первый
Свет в лифте потух, потом мигнул и едва засветился в аварийном режиме. Девушка перехватила поудобней спящего ребенка, пытаясь дотянуться к полотняной сумке, которая висела у нее на плече. Ребенок застонал. Девушка взглянула на рыжую попутчицу, а та тихо спросила:
— Помочь?
Блондинка на миг замерла, а потом передала ребенка женщине на руки. Та взяла ее довольно неловко, выказывая недостаток опыта. Девушка нащупала в глубине сумки мобильный, достала его, нажала кнопку, лифт на мгновение осветился. Девушка замерла на мгновение, словно решая, кому бы позвонить
за помощью. Но трубка жалобно всхлипнула, сообщая, что заряд ее батареи иссяк. Экран потух, в лифте снова воцарился полумрак.
Ребенок среагировал на звук трубки и зашевелился. Девочка открыла глаза и пощупала ручкой волосы, а потом лицо женщины, которая ее держала, глубоко втянула ноздрями воздух, будто обнюхивая незнакомку.
— Оля, ты где?
— Я тут, солнышко, — отозвалась девушка и сделала шаг к ребенку.
— Оля, а что это за дядя?
Блондинка замерла.
— Не волнуйся, какой дядя, это тетя, мы застряли в лифте, скоро выйдем, все хорошо. — Девушка коснулась ребенка, но девочка звонко засмеялась:
— Какая тетя? Это дя-дя! А пахнет красками, как мама!
Девочка пошлепала ладошками по щекам незнакомки, которая держала ее, потом одной рукой стянула с нее очки, а другой, крепко вцепившись пальчиками в волосы, потянула их к себе. В полутемном лифте с головы «незнакомки» сполз пышный рыжий парик.
Блондинка оцепенела, на мгновение замерла, потом как-то по-животному отскочила на шаг назад, сделала резкое движение рукой, что-то щелкнуло, и разоблаченная «рыжая попутчица» увидела в темноте, как блеснуло лезвие ножа-выкидухи.
—Поставь ребенка на пол и не двигайся!
Подъезд второй
Игорь, сам удивленный собственной смелостью, с не меньшим удивлением почувствовал, что женщина не сопротивляется его неожиданному поцелую при таких странных обстоятельствах. Адреналин его зашкаливал.
Этот поцелуй в застрявшем лифте чужого дома, поцелуй с красивой женщиной, каштановые глаза которой даже при блеклом свете аварийной лампочки поблескивали каким-то высокомерным нервным блеском, когда он время от времени открывал глаза, чтоб удостовериться, что не бредит. Она тоже иногда поглядывала на него, не отрывая губ от нахала, который попался ей на пути в такой решительный момент.
«Собственно, это можно понять — своего рода месть тому идиоту мужу», — промелькнуло в голове Игоря условно-логическое объяснение отсутствия пощечины, хотя в тот момент он вряд ли был способен на анализ событий. Тело его готово было избавиться от одежды и слиться с этой незнакомкой, пахнувшей корицей, шафраном, кардамоном и чье сердце пульсировало под упругой грудью так, что отдавалось в его собственной груди.
Игорь утратил ощущение времени и, боясь, что этот сон вдруг закончится — поедет лифт, включится свет, появятся посторонние люди — и придется смотреть друг другу в глаза, говорить какие-то дурацкие слова, он перехватил крепче стройную фигуру, глубоко вдохнул и опять припал к ее губам. Она тихо застонала, отшатнулась к стене лифта. Игорь удержал ее, и женщина в ответ прижалась к нему, сверкнула глазами и опять отдалась этому безумию.
Поцелуй затянулся. Одинокий чемоданчик стоял в углу тесного застрявшего лифта и, очевидно, удивлялся бы, если бы умел.
Подъезд первый
Парик упал на пол. «Попутчица», или точнее — попутчик, отшатнулся и замер, увидев блеск ножа, но девочка на его руках не проявила никаких признаков беспокойства, испуга или желания перебраться на руки к блондинке, ощупывала его лицо, волосы, уши.
— Поставь ребенка на пол, я сказала! — прошуршал сдавленный голос.
— Оля, я не хочу на пол. Я хочу домой. Я есть хочу! Когда мы пойдем домой?
Девушка вглядывалась в растерянное лицо мужчины напротив. Было оно странным без парика и очков, с накрашенными губами, взволнованным и добрым.
Никакой опасности или агрессии этот чудак не проявлял, но почему он молчит?
— Ты кто такой? — воинственно кивнула блондинка незнакомцу.
— Я? — он проглотил слюну. — Я… не знаю. Художник я.
— Голубой, что ли? Трансвестит?
— Да нет, просто прикололись с другом на спор, — осторожно, словно идя по льду зимнего озера, ответил мужчина.
— Так ты в гости ехал?
— Ну, типа того. Можно и так сказать…
— А зовут тебя как?
— Лев.
Девушка хохотнула, оглядела чудака еще раз:
— Да какой из тебя лев?! Разве что домашний, ручной. Друзья, наверное, Левушкой зовут?
— Ага, именно, — хмыкнул он и, почти овладев собой, попробовал сменить тему: — Интересно, нас кто-нибудь выручит или так и будем сидеть здесь вечно?
— Оля, я есть хочу! — потянулась к блондинке девочка.
Девушка опять щелкнула ножом, закрыв его, спрятала в карман и взяла ребенка из рук Левушки.
— Вот у меня в сумке печенье есть, будешь?
— Да. И льву дай! Он пахнет, как мама!
Оля снова хмыкнула, поставила ребенка на пол и, держа его одной рукой, другой начала рыться в сумке.
— Еще и мобилка сдохла… Все беды в кучу! А у тебя телефон есть или львам ни к чему?
— С собой нет.
— А зачем тогда человеку мобилка, если не носить ее с собой?!
— Да то мы так… Так договорились с другом. Такие условия игры или пари — кое-что учудить, но не иметь при себе средств связи, чтобы поэкстремальней, чтоб на случай чего — не просить о помощи. А вышел такой конфуз.
— Ага, понятно. Пацаны не взрослеют. Они просто становятся старше, — вздохнула Оля, достав пачку печенья.
Она присела на корточки возле девочки, развернула упаковку и вложила в маленькую руку печенье.
— И льву! — настойчиво произнесла девочка, поводила свободной рукой в пространстве между собой и Левушкой и, нащупав его ногу, ухватилась за джинсы ниже колена.
— Нет-нет, спасибо, я не голоден, — замахал руками тот.
— Да уж угощайся, — сказала снисходительно Оля, — раз ребенок настаивает. Это моя принцесса, а я при ней верный страж. Извини, если испугала. Я за нее и за ее мать кровь отдам по капле.
Подъезд второй
— Руки у тебя сильные. Ты ими только обнимать можешь или еще что умеешь?
Этот вопрос прозвучал совершенно неожиданно для Игоря через пятнадцать секунд после поцелуя. Он «завис», глядя на странную особу, которая опять смотрела на него, словно испытывала.
—А что надо делать? —спросил он удивленно.
—Ну, например, открыть двери лифта, как-нибудь менять ситуацию… Ты же мужчина!
—Да-да, конечно. Извини. Извините.
Какие-то люди протопали вверх по лестнице. Игорь глубоко вдохнул, чтобы крикнуть, что они здесь застряли, позвать на помощь. Но женщина мигом прикрыла ему рот ладонью, а указательный палец второй руки приставила к своим губам, желая тишины.
Игорь скользнул языком по ее ладони и поцеловал пальцы — что-то странное и неуправляемое происходило с ним в этом тесном пространстве лифта.
— У тебя есть мобилка? — тихо спросила она.
— Нет.
— Выпусти меня! Я схожу за своей, пока муж не сообразил, и вернусь.
— Правда, вернешься? — опять потянулся к ней Игорь.
— Я ж тебе чемодан оставлю.
— А потом что?
— А потом — как кому на роду написано. Может, вместе, может, врозь.
— Но ты точно вернешься?
— Скорее да, чем нет, — грудным голосом тихо ответила женщина и кивнула в сторону дверей.
Игорь напрягся, подергал двери, те наполовину открылись. Он продолжал их держать, но оказалось, что лифт завис между этажами. В подъезде свет еще не включили — сумерки едва накрыли город. А может, не стало света во всем доме?
Он оглянулся на женщину. Та подтянула чемоданчик к дверям, положила набок, стала на него, оперлась о плечо Игоря, подпрыгнула и вылезла на этаж выше. Там отряхнула брюки, поправила маленькую сумочку, размером с большой кошелек, которая висела на тонком ремешке, перекинутом наискось от плеча к противоположному бедру. Потом наклонилась к Игорю, внимательно посмотрела на него, и опять огонь ее глаз показался ему каким-то необычным, наверное, такой бывает у людей на грани осознанной опасности или от каких-то побочных воздействий. Но на наркоманку женщина была абсолютно не похожа, хоть и вела себя странно. Да и сам он, надо сказать, тоже не слишком ординарно себя повел, так что уж…
— Позови кого-нибудь на помощь, а то буду тут сидеть с твоим чемоданом всю жизнь, — задрав голову, произнес Игорь.
— Хорошо, — кивнула женщина.
Игорь отпустил двери, они ударились друг о друга, но больше не открылись. Он остался в полутьме наедине с чемоданом.
Подъезд первый
Двое взрослых и ребенок жуют печенье в полутемном грузовом лифте. Взрослые стоят, опершись спинами на стенки, а девочка бродит маятником между ними, делая по четыре шага туда-сюда. Разговор не клеится.
Левушка опять думает о «молодом поколении», хоть и не считает себя старым. Но эти девицы слишком уж странные и без комплексов. Допустим, она нанялась нянькой ухаживать за этой малышкой и отвечает за ее жизнь и здоровье. Но это же не повод кидаться на невинного человека с ножом! Агрессивная какая-то…
Вспомнил решительное выражение лица и воинственную позу этой Оли. Подумалось, что девушка и правда могла бы пустить в ход оружие. А может, ей уже и приходилось?
Левушка тряхнул головой, отгоняя страшные картины, замигавшие вдруг в ярком воображении художника.
Девочка отреагировала на движение, остановилась и спросила с набитым печеньем ртом:
— А ты настоящий лев?
— Ну-у-у, как тебе сказать? Не знаю. С одной стороны, вроде и настоящий, с другой, вроде и нет…
— А какой ты лев?
— Ну… такой, среднего размера, немного рыжеватый.
— А рыжеватый это как?
— Ну… это цвет такой, между желтым и красным, похожий на цвет кирпича, — попытался объяснить Левушка.
— А цвет это что? — спрашивает девочка.
Левушка задумывается, потому что хоть и общается иногда с детьми сестры, но таких вопросов они никогда не задавали.
— Оставь. Ты не сможешь ей объяснить.
Левушка открывает рот, чтобы возразить, что он, мол, как художник, мог бы…
— Она незрячая, — шелестит губами Оля, и у художника перехватывает дух.
Подъезд второй
Игорь не смог бы точно сказать, сколько минут прошло с того мгновения, когда он остался в лифте один. Его взволнованные душа и тело словно оторвались от обычной реальности, переживая отголоски странного приключения. Он, собственно, почти забыл, почему оказался здесь и зачем поднимался на чужом лифте вверх, забыл, что в соседний подъезд за тем самым бесом в поисках приключений и адреналина со вторым ключом вошел его старый друг Левка. Игорю сейчас было все равно, не случилось ли чего с товарищем, пропало ли электричество во всем доме или только здесь; его самого, что называется, перемкнуло. Перед глазами в сумерках лифта перед ним все еще вспыхивали глаза незнакомки, губы еще ощущали вкус ее губ, а полтора кубометра воздуха этого замкнутого пространства еще удерживали молекулы ее аромата.
Из этого оцепенения Игоря вывел звук, который вдруг донесся из щели между дверями. Где-то немного выше его плеча почти в ухо залаяла большая собака. Затопали ботинки, послышались голоса: «Тут он! Тут!» Под чьими-то сильными руками открылись двери лифта, разинутая пасть овчарки оказалась прямо напротив глаз Игоря. Он шарахнулся, и в это мгновение увидел возле пса две пары ног, обутые в форменные милицейские берцы, потом увидел револьвер в чьей-то руке и услышал то, чего ожидал меньше всего:
— Попался, сука! Пешком надо краденое выносить, а не лифтом! Вылезай! Игорь оглянулся на чемодан и похолодел.
Подъезд первый
«Господи… Какой же все это дебилизм! — думает вдруг Левушка, замерев в лифте рядом с юной хрупкой блондинкой, которая носит с собой нож-выкидуху и готова пустить его в ход, защищая чужую девочку, которой невозможно объяснить, что такое цвет, потому что она незрячая. — Какой мелочный дебилизм — играть волшебными ключами, поспорив, что откроешь чужую квартиру, зайдешь, сфоткаешься там и возьмешь на память о своем «подвиге» какую-нибудь ерундовую вещицу, пропажу которой хозяева и не заметят. Какая дикая глупость — так тратить время и так тупо развлекаться взрослым мужчинам, когда вот она рядом — другая жизнь, настоящая проблема, чье-то горе, а не тупые поиски адреналина и утраченной «чистой радости»… Какая, к черту, чистая радость —подразнить свои нервы, поиграв в квартирного вора?! Идиоты…»
Оля молчала. Девочка издавала какие-то звуки, будто урчала какую-то мелодию, все еще крепко держась за мужские джинсы.
У Левушки сжалось где-то в груди и защемило в переносице. Ему захотелось взять ребенка на руки, прижать к себе… Или обеих их обнять и чем-то утешить… Или просто обнять и заплакать от такой неожиданности и собственного бессилия. Но он не решился даже пошевелиться. Кто он им? Чужой придурковатый попутчик в парике и с накрашенными губами, с которым застряли на несколько минут в лифте. Обнять? В данной ситуации его трудно воспринимать даже как мужчину, не то что уж как защитника и утешителя…
«А какой ты лев?» — вспомнилось ему.
Никакой.
Что-то щелкнуло. Мигнул и включился свет. Кабину лифта дернуло, и она поплыла вверх. Оля, не глянув на попутчика, наклонилась к девочке, взяла ее на руки, поправила сумку на плече и повернулась лицом к дверям.
Лифт остановился. Девушка вышла.
— Может… Может, я мог бы чем-то помочь? — опомнившись, спросил Левушка, смяв в руках парик.
— Забудь! — не оглядываясь, ответила Оля.
В промежутке между дверями, которые начали сходиться в привычном движении, Левушка увидел, как девочка махнула ему рукой. Он замер, закрытый в пустом грузовом лифте, а через мгновение нажал на кнопку с единицей.
|
|
