 |
6
Дарби побежала вверх по склону. Ее ботинки вязли во влажной земле, а луч фонарика описывал круги, выхватывая из темноты деревья и кусты. Без особого труда, даже не запыхавшись, она добралась до вершины.
Перед ней лежала неровная, каменистая прогалина, усеянная валунами и упавшими стволами с торчащими ветками. Телефон зазвонил снова, мягким, переливчатым сигналом, напомнившим ей музыку китайских колокольчиков. Он доносился откуда-то спереди. Дарби быстро пошла в ту сторону, подныривая под низко нависшими ветвями. Сухие сучки и опавшие листья хрустели у нее под ногами.
Третий звонок прозвучал совсем рядом.
Вот он! Впереди, футах в тридцати, засветился небольшой световой прямоугольник. Она направила на него луч фонарика. Судя по размеру и форме, это был смартфон «Блэкберри». Она сунула руку в задний карман, собираясь достать пластиковый пакет для сбора улик.
Впереди в темноте затрещали ветки. Дарби быстро направила луч фонарика на звук. Световой конус уперся в деревья и склон, круто уходивший вверх.
Мужчина, с головы до ног одетый в черное, размахнулся и бросил что-то в ее сторону. Прежде чем он пригнулся и укрылся за деревом, Дарби успела разглядеть очки ночного видения, наголо обритую голову, руку в перчатке, сжимающую автомат, и тактическую разгрузку 1 с гранатами.
Дарби отшвырнула фонарик в сторону и бросилась бежать, отлично зная, что сейчас будет.
«Что бы вы ни делали, только не оборачивайтесь, ни в коем случае не оборачивайтесь…»
За глухим взрывом последовала ослепительная вспышка, осветившая добрую половину леса.
«Свето-шумовая шоковая граната», — подумала она, ныряя за дерево.
Свет погас. Дарби вылезла из своего кроличьего комбинезона. В белом в темноте не спрячешься, да и бежать в такой одежде неудобно.
На заднем дворе зазвучали голоса, послышался треск ветвей под торопливыми шагами, замелькали неясные фигуры. Господи, да сколько же их тут?
Держа в руке «ЗИГ», Дарби включила тактический фонарь и выскочила из-за дерева. В просветах между стволами и ветками она разглядела фигуры двух мужчин, которые волокли за собой вверх по склону третьего. Двое белых мужчин в костюмах. Третий тоже был одет в костюм. Белый мужчина, белая рубашка забрызгана кровью, рука в голубой латексной перчатке, волочась по земле, безжизненно подпрыгивает на неровностях.
— Стоять! Ни с места! Полиция Бостона…
Ответом ей послужила очередь, выпущенная из автомата с глушителем. Пули с чавканьем впились в кору дерева над головой.
Дарби упала на колени, прячась за стволом. Снизу донеслись крики:
— Пригнись! Обходи сзади!
Дарби показалось, что она расслышала голос Пайна. Она высунулась с другой стороны дерева и подняла пистолет.
Внизу темноту прорезали беспорядочно мечущиеся лучи фонарей, и Дарби заметила, как между деревьев заклубилось густое грязно-белое облако. Человек, бросивший в нее свето-шумовую гранату, тот, с лысой головой и очками ночного видения, вышел из укрытия. Теперь он стоял рядом с местом, где она нашла телефон.
Он швырнул еще одну гранату, теперь уже в сторону заднего двора. Дарби отвернулась и крепко зажмурилась, ожидая неизбежного. Где-то наверху затрещали автоматные очереди.
Громыхнуло, и Дарби открыла глаза. Перебегая от дерева, она продвигалась в сторону лысого мужчины.
А тот побежал вверх по второму склону и вскоре скрылся из виду.
Дарби бросилась за ним в погоню. Всю прошлую неделю она бегала кроссы по жаре с тридцатифунтовым рюкзаком за плечами. А сейчас она бежала налегке и даже по грязи передвигалась легко и быстро.
Но лысый намного опережал ее, и она никак не могла сократить разделявшее их расстояние. Она уже решила остановиться и открыть огонь, когда он снова исчез.
Лязгнула закрывающаяся дверца. Завизжали шины. Добравшись до вершины, Дарби разглядела лишь тающие вдали красные огоньки хвостовых стоп-сигналов машины, мчавшейся вниз по неосвещенной дороге. Издалека донесся вой полицейских сирен. Кто-то вызвал по рации подмогу, и диспетчер Белхэма отправил им на помощь несколько патрульных экипажей.
Впрочем, несмотря на то что они примчались неожиданно быстро, смысла в спешке уже не было. Насколько Дарби помнила, улица Блейкли-роуд соединялась с шоссе № 135. А уже оттуда автомобиль мог свернуть на главную автомагистраль, шоссе № 1, и исчезнуть без следа.
Но самое плохое заключалось в том, что она даже не смогла бы описать его. Она не разглядела ни марку машины, ни номерной знак. Что же касается мужчин, то и здесь она с уверенностью могла утверждать только то, что все трое были белыми. Нет, четверо. Труп тоже принадлежал белому мужчине.
Дарби вложила пистолет в кобуру и нетвердой походкой двинулась вниз по склону. В ушах шумела разгоряченная адреналином кровь. В грязно-белом тумане, плывшем между деревьями, мелькали лучи доброго десятка фонарей. Отовсюду доносился мужской кашель.
Она прижала руки рупором ко рту:
— Отбой! Повторяю, отбой всем!
Из тумана на нее выскочили несколько патрульных, держа оружие наизготовку. Глаза у них покраснели от дыма и слезились. Задыхаясь и кашляя, они взяли ее на прицел.
Один из них заметил у нее на поясе сверкнувший золотом полицейский значок и ламинированное удостоверение личности, висевшее на шнурке на шее, и сделал остальным знак опустить оружие.
Дарби спросила:
— Детектив Пайн с вами?
Высокий патрульный с ямочкой на подбородке утвердительно кивнул, вытирая глаза. Похоже, он почти ничего не видел.
— Найдите его и доложите, что нападавшие скрылись, — распорядилась Дарби. — И еще передайте, чтобы он ждал меня у входа в дом. И пусть отзовет всех отсюда к чертовой матери, пока дым не рассеется. Вызовите «скорую помощь» и предупредите, чтобы захватили кислородные маски. Ступайте! Нет, вы останьтесь. — Она схватила за руку невысокого полицейского с внушительным брюшком. — Одолжите мне свой фонарь.
Он молча протянул ей фонарь и, кашляя и спотыкаясь, пошел за остальными.
Дарби понадобилось несколько минут, чтобы найти место, где она в первый раз заметила мужчину, бросившего свето-шумовую гранату. Здесь легко было спрятаться за деревьями. Прекрасное укрытие, чтобы ждать и наблюдать. Отсюда она видела даже задний двор особняка.
Глаза у Дарби начали слезиться, в горле запершило, но она опустила луч фонаря на землю и принялась осматриваться. Она обнаружила следы — увы, нечеткие и бесполезные — и блестящую алюминиевую обертку.
Пригибаясь под ветками, она сделала круг, ступая по опавшим иглам и листьям, и положила рядом с оберткой идентификационную табличку. Снизу доносились мужские голоса. Один их них выкрикивал ее имя.
— Куп, Куп, со мной все в порядке. Встретимся на заднем дворе.
Она двинулась в обратный путь вниз по склону и обратила внимание, что большинство фонарей погасли. А те, что еще горели, удалялись от нее, возвращаясь к особняку.
Дарби наткнулась на патрульного, стоявшего на коленях. Он хрипел и задыхался. Она помогла ему подняться на ноги и, достав из кармана последнюю идентификационную табличку, медленно пошла обратно к тому месту, где лежал мобильный телефон. Но его там уже не было.
11
Дарби ждала, пока мальчик снова заговорит, боясь, что если надавить на него, то он замкнется окончательно.
Две минуты спустя он все-таки разлепил губы, но при этом избегал смотреть на нее.
— Я пообещал маме. Я обещал ей, что расскажу всю правду только Томасу МакКормику.
— Правду о чем?
— О моих дедушке и бабушке, — сказал он. — О том, почему их убили.
«Только не спеши, иначе ты потеряешь его».
Дарби терпеливо ждала.
— Я знаю, кто это сделал, — сказал он. — Я знаю, как их зовут.
— Посмотри на меня, Джон.
Когда мальчик поднял на нее глаза, Дарби продолжала:
— Ты больше не одинок в своем горе. Что бы ни случилось, теперь я могу помочь тебе. Ты можешь доверять мне.
— Шон.
— Так звали одного их тех людей, которые убили твоих бабушку и дедушку?
— Нет. Это мое настоящее имя. Его никто не должен знать. Об этом знает только ваш отец. Мама…
Мальчик оборвал себя на полуслове, прислушиваясь к громким голосам, раздавшимся вдруг у дверей его палаты. Он явно был напуган.
Дверь открылась. Мальчик вздрогнул, отпрянул назад и ударился затылком о стену.
Дарби в ярости вскочила с кровати. Когда в палате вспыхнул свет, она уже стояла на ногах.
В дверях столкнулись Пайн и патрульный. Такое впечатление, что они запыхались. Они что-то говорили ей, но Дарби не слышала их, сосредоточив все внимание на человеке, остановившемся в ногах кровати. На нем был строгий темно-коричневый костюм и цветастый галстук, в коротко подстриженных темных волосах блестели капли дождя.
Федеральный агент. Самодовольно-наглое выражение лица выдало его еще до того, как он махнул перед носом Дарби своим удостоверением.
— Я специальный агент Филлипс, — произнес он спокойным и каким-то женственным голосом. — Я вынужден просить вас покинуть комнату, доктор МакКормик. Я официально забираю у вас это расследование.
Дарби оттолкнула федерала от кровати.
— Вы никуда его не заберете!
— Осмелюсь возразить. Его мать — лицо, скрывающееся от правосудия. Они пересекли границу штата, что автоматически переводит это расследование в ранг федерального. И вам следовало подумать дважды, прежде чем допрашивать мальчика в отсутствие взрослых.
— Вы идиот, он же не подозреваемый!
Филлипс взглянул на мальчика.
— Я отвезу тебя в наше подразделение в Олбани в Нью-Йорке. Мы поместим тебя…
— Я предоставлю вам возможность выбора, — перебила его Дарби. — Или вы выходите отсюда собственными ногами, или вас вынесут на носилках.
Пайн шагнул вперед и откашлялся.
— У него есть ордер на арест преступника, скрывающегося от правосудия, Дарби.
— У меня нет времени выслушивать всю эту чушь, — заявил Филлипс и оттолкнул ее в сторону.
Это было ошибкой.
Она схватила его за запястье и заломила ему руку за спину. Второй рукой Дарби ухватила его за воротник рубашки, протащила через всю комнату и с размаху припечатала лицом к стене.
Федеральный агент охнул от боли. Но Дарби не собиралась отпускать его. Она сильнее надавила ему на руку, сгорая от желания сломать ее, но вместо этого склонилась к его уху и негромко заметила:
— А ты плохо меня слушал, правда?
Она оторвала агента от стены, подтащила к дверям и вышвырнула в коридор. Он упал на пол, застонав от боли. На лбу у Филлипса блестели крупные капли пота, когда он поднял голову и с ненавистью взглянул на нее.
— Пошел вон отсюда! — сказала Дарби.
В глазах у агента она разглядела то же самое выражение, которое до этого видела уже много раз: страх и неуверенность мальчика, оказавшегося в теле взрослого мужчины. Типы, подобные Филлипсу, затаят зло и будут холить и лелеять свое оскорбленное самолюбие. А потом выберут подходящий момент и отомстят по полной программе.
— Успокойся, — раздался из-за ее спины голос Пайна. — Никто не хочет причинить тебе вред.
Дарби обернулась и увидела, как патрульный Родман потянулся за своим табельным пистолетом.
Мальчишка держал в руках маленький револьвер 38-го калибра и целился из него в Пайна.
«Откуда, черт возьми, у него взялся револьвер?!»
— Все назад! — выкрикнул Джон, нет, Шон. — Я никуда с ним не поеду!
Дарби встала перед Пайном и подняла руки, словно сдаваясь.
— Не волнуйся, ты никуда с ним не поедешь.
— Вы не можете меня заставить! ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ СИЛОЙ!
— Посмотри на меня, — сказала Дарби. — Посмотри на меня!
Мальчик повиновался. Губы его дрожали. Слезы текли у него по щекам, а ствол оружия ходуном ходил в руках.
— Обещаю, тебе не придется никуда ехать с ним. — Сердце бешено билось у Дарби в груди, но не от страха. — И я обещала помочь тебе, помнишь? Ты можешь доверять мне.
Мальчик не ответил, только обвел внимательным взглядом лица людей, стоявших вокруг него.
Дарби полуобернулась и скомандовала:
— Выйдите из комнаты!
Пайн заколебался.
— Делайте, как я говорю, — сказала Дарби. — Быстрее!
Когда все вышли из комнаты, она медленно отступила к двери и закрыла ее.
Испуганный взгляд мальчика метнулся к магнитофону, лежавшему на смятом одеяле.
— Все уже позади, — сказала Дарби. — Мы остались с тобой вдвоем, Шон, ты и я.
Он начал всхлипывать, но револьвер не опустил.
— Сегодня ночью тебе было нелегко, — продолжала Дарби. — Тебе страшно, ты зол и растерян. Я понимаю, через что тебе пришлось пройти. Мой отец тоже был убит. Что бы здесь ни происходило, я помогу тебе выкарабкаться.
— Вы не сможете ничего сделать.
— Смогу. И сделаю. Я дала тебе слово. Несмотря ни на что, ты можешь доверять мне.
Он по-прежнему всхлипывал.
— Положи револьвер на кровать, — сказала Дарби. — Просто опусти его, а потом мы с тобой поговорим. Мы будем вдвоем, только ты и я, о’кей? Обещаю…
Мальчик рывком сунул ствол себе под подбородок и нажал на курок.
61
Дарби изо всех вонзила лезвие в пах Пайну. Тот взвыл от боли, а она еще и провернула клинок в ране, прежде чем выдернуть его.
Он схватился обеими руками за мошонку и согнулся пополам. Дарби ударила его ножом в шею. Но Пайн повернулся слишком быстро, и клинок лишь распорол ему щеку до кости. Он пошатнулся и повалился лицом вперед, подминая ее своим огромным телом.
Дарби вместе с креслом отлетела назад, ударилась спиной о стену, но ножа из рук не выпустила и принялась перерезать путы на правой ноге.
Пайн с криком катался по полу, держась обеими руками за мошонку, и кровь фонтанчиком била у него между пальцев. Его вопли эхом отражались от стен маленькой комнаты, и Дарби не сомневалась в том, что Кинг и все прочие, кто находился в здании, уже услышали их и спешат на помощь.
Веревка с треском лопнула.
— Сука! — верещал Пайн. — Проклятая сука, ты заплатишь мне за это, заплатишь за ВСЕ!
Взмах ножом. Еще один. И еще.
И вот ее правая нога свободна.
Пайн, захлебываясь криком, с лицом, покрасневшим от страшной боли, потянулся за пистолетом в кобуре на поясе. Дарби выпрямилась и, волоча за собой кресло, бросилась к нему.
Она прыгнула на Пайна сверху и ударила его коленом в пах, а потом, когда он буквально взревел от боли, нанесла ему удар в горло. Он захрипел. Дарби снова ударила его в шею, а потом сломала ему нос. Зайдя Пайну за спину, она свернула ему шею, и руки и ноги его бессильно обмякли, как у марионетки, которой перерезали ниточки.
Из кобуры у него на поясе Дарби вытащила пистолет. Это опять оказался «глок». Подобрав с пола нож, она положила оружие рядом с собой и принялась резать последнюю веревку.
Со щелчком лопнула одна из веревок на левой лодыжке.
Где-то вдали с грохотом распахнулась дверь.
Подалась еще одна петля и упала на пол.
Раздались шаги, уверенные и спокойные. Они приближались, но человек не бежал.
Щелк, щелк, щелк — и ее левая нога свободна.
В дверном проеме появился Кинг, явно рассчитывавший увидеть Арти живым, а ее — мертвой. На его лице было невероятное удивление, когда он увидел Дарби лежащей на боку на полу с девятимиллиметровым пистолетом в руках.
Она нажала на курок. Одного выстрела оказалось достаточно, чтобы у него снесло половину черепа.
Дарби с трудом поднялась на ноги. На полу слабо дернулось и застыло тело Кинга. На этот раз он мертв. Теперь уже навсегда.
— Пожалуйста…
Задыхающийся, хриплый голос Пайна.
Он с ужасом смотрел на нее снизу вверх, не в силах пошевельнуться. Из раны в паху ручьем текла кровь.
— Я не… Я не чувствую… Я не могу двинуть ни рукой, ни ногой.
— Вы парализованы, — сообщила она ему. — Я превратила вас в беспомощного калеку. Вспоминайте меня, когда вам будут менять подгузники в тюрьме.
— Пожалуйста… Пожалуйста, не оставляй меня в таком состоянии… Боль…
Он затих. Дарби перешагнула через тело Кинга и принялась осматривать гараж.
Чисто.
Дарби бегом вернулась назад, к деревянному столу, на котором по-прежнему лежали ее «ЗИГ» и телефон. Она сунула пистолет в наплечную кобуру, схватила телефон и опустила его в карман.
У стены валялся полицейский дробовик, «Ремингтон 870», с четырнадцатидюймовым стволом, увеличенным магазином, тактическим прицелом и запасной обоймой на шесть патронов. Превосходно! Дарби заткнула «глок» Пайна сзади за пояс джинсов, вооружилась дробовиком и двинулась вперед, не отрывая взгляда от двери в дальней стене бокса.
Она вспомнила, что Мадейра Джеймс из «Технологических систем Рейнольдса» прислала ей сообщение.
«Она хочет, чтобы вы немедленно перезвонили», — сказал Кинг, перед тем как прочесть приложение. А когда он опустил телефон, выражение его лица изменилось.
«Плохие новости?» — спросила она.
«Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться», — ответил он.
Дарби нырнула в одну из пустых комнат и достала свой телефон. Включив его, она увидела сообщение от Мадейры и приложение. Открыв его, она быстро пробежала глазами текст, выключила телефон и сунула его обратно в карман.
Дарби выскользнула из комнаты и направилась к двери, глядя по сторонам через прицел дробовика. Совсем недавно в помещении стреляли. Будь здесь другие люди, они бы уже прибежали на звук выстрела. Но они непременно прибегут, когда поймут, что Пайн и Кинг не вернутся.
«Интересно, сколько здесь еще человек, кроме меня», — подумала она.
Дарби была вооружена до зубов, но ни бронежилета, ни шлема или дымовых шашек у нее не имелось. Впрочем, и об освобождении заложников речь тоже не шла. Так что можно было действовать без оглядки и никуда не спешить.
«Справа от двери много свободного места. Спрячься здесь. Подожди, пока она не распахнется, и тогда действуй под ее прикрытием».
Она ждала.
Прошло две минуты.
Четыре.
Шесть.
Низко пригнувшись, она пинком распахнула дверь и отпрыгнула назад.
Выстрелов не последовало.
Дарби шагнула через порог с дробовиком наизготовку и увидела перед собой прячущийся в тени короткий, узкий коридор.
Пройдя до конца коридора, она снова пригнулась у стены. Напрягая слух, она расслышала негромкий шум автомобильного мотора.
Держа дробовик перед собой, Дарби выпрыгнула из-за угла. Еще один коридор. Тусклый свет в конце. Она бесшумно двигалась по бетонному полу, вдыхая душный, пахнущий гнилью воздух. На углу она приостановилась. Подождала, стараясь расслышать что-то помимо шума дождя по крыше и слабого урчания автомобильного двигателя на холостом ходу.
Дарби завернула еще за один угол и в перекрестии тактического прицела увидела спокойное лицо комиссара полиции Бостона Кристины Чадзински.
|
|
