Генри Лайон Олди - сборник «Книга тьмы»

Генри Лайон Олди
«Ваш выход, или Шутов хоронят за оградой»
Глава 2

Где располагается отделение, я так и не понял. «Бобик» долго петлял, подпрыгивая на ухабах, лучи фар деловито ощупывали заборы, кирпичные стены домов — и вдруг мы остановились. Табличку у входа я тоже прочитать не успел. Какое-то отделение. А какое? Кажется, в районе Южного вокзала.
Снимать с меня показания взялся лично подполковник. Предварительно соизволив наконец представиться:
— Качка Матвей Андреевич. Старший следователь по особо важным делам, подполковник МВД.
— Смоляков Валерий Яковлевич. Культработник широкого профиля.
— Широкого? Это как?
— Массовик-затейник. Слегка режиссер, чуть-чуть сценарист, частично гример, местами артист, немного…
Я прикусил язык. Когда меня «несет», важно вовремя остановиться. Про «немного пиротехника» следователю знать не обязательно. Во избежание лишних вопросов.
— И швец, и жнец… — Матвей Андреевич излучает здоровый скепсис. — Работаете где?
— Большей частью по разовым контрактам. Клубы, ДК, массовые мероприятия. День города, Проводы зимы, КВН…
— Ясно. Значит, так и запишем: «Постоянного места работы не имеет».
Формулировка мне не понравилась.
— Документы с собой?
— Нет. Только визитки. Вот…
Подполковник берет визитку за краешек, словно не желая оставлять отпечатки. Подносит к свету настольной лампы под полукруглым стальным колпаком. В фильмах такие лампы обычно направляют в лицо допрашиваемому. Хорошо, что я свидетель. У меня от яркого света глаза болят зверски. Профессиональное заболевание. Пять минут под лампой, и я признаюсь в сговоре с Шекспиром.
— Дома сейчас есть кто-нибудь?
— Есть. Должны быть. Жена, сын…
— Позвоните домой. Пусть жена приедет, привезет ваши документы.
Телефон у них старый, черный. Металл диска вытерт до блеска; трубка треснула, перевязана синей изолентой. И гудит, как иерихонская труба. В сей антиквариат хочется кричать до хрипоты: «Барышня! Барышня! Дайте Смольный!»
— Алло, Наташа? Это я… Что? Из милиции звоню, из отделения… Ну почему сразу пьяный?! Ничего не случилось. Свидетель я. Свидетель! Паспорт мой привези — им для протокола надо… Потом расскажу. Да, все в порядке. Живой, здоровый, трезвый, ничего не натворил… Одну минуту! Матвей Андреевич, какое это отделение? Номер и адрес скажите, она сейчас приедет.
Когда кладу трубку на рычаг, натыкаюсь на сочувственный взгляд подполковника.
— Продолжим, Валерий Яковлевич. Полагаю, до приезда вашей супруги успеем закончить. Итак, расскажите, как вы оказались на месте происшествия.
— Из Дома офицеров возвращался. Юбилейный концерт помогал готовить. Засиделся потом с директором…
— А каким образом оказались в районе Нижней Гиевки? Вам что, по пути?
— Там у жены бабушка живет. Денег ей хотел занести. А тут этот тип… из кустов…
— Вот теперь давайте поподробнее.
И я дал подробнее...

Марина и Сергей Дяченко
«Лихорадка»

…— Вот мы и дома!
Четыре автобуса выстроились на площадке перед двухэтажным корпусом. Здание казалось серым, как горы, и таким же старым.

— Всем сидеть! Выйдете из автобуса по команде! Джек, сидеть, я сказала! Порядок будет такой: первым делом берем из багажного отделения свои вещи. Потом складываем их под крыльцом, где укажет комендант. Потом отправляемся на обед, и только потом… Артур, ты меня слышишь? Потом заселяемся в комнаты по шесть человек. Нет, не кто с кем хочет, а как укажет воспитатель! Выходим!

Руслан спустился по лесенке одним из последних. Перед корпусом собралась группа взрослых — их лица не понравились Руслану. Комендант, щекастый увалень; две поварихи с масляными улыбками, врач в неприятном белом халате, техник, мужичонка в синем комбинезоне. Воспитатели шумно работали — быстро и властно строили новоприбывших. Это были опытные люди с ухватками дрессировщиков, они прекрасно понимали, как «надо себя поставить». Начальник стоял в расстегнутом пальто, будто специально затем, чтобы виден был костюм с галстуком. Может, он искренне считал, что костюм и в особенности галстук добавят ему авторитета. А может, человеку, надевшему партикулярное платье, нечего бояться мировых потрясений.
Из первого автобуса вышли семи- и восьмилетки. Из второго и третьего — школьники постарше, а в группе Руслана собрали подростков.

— Построились. Построились, быстро!

Дети озирались, сжимая в руках сумки и рюкзачки, толпились на мокром снегу, ежились от ветра, жались друг к другу. Руслан, по своему обыкновению, отошел чуть в сторону.

Старший преподаватель радушно поднял руки:

— Поздравляю, дети, вы дома! Санаторий «Перевал», ныне дом-интернат, не очень роскошный, зато здесь вы в безопасности! Никаких карантинных зон! Дети — наше будущее, поэтому мы стараемся для них. То есть для вас. Сейчас младшие возьмут вещи и пойдут поселяться в комна276
ты, а старшие — автобус номер четыре — вымоют руки и пойдут накрывать обед для всех. Здесь у нас слуг нет, все делаем сами! Позже установим порядок дежурства. А сейчас — первый, второй, третий автобус — за мной!
Малышня широкой вереницей потекла к крыльцу. Колесики ярких чемоданов подпрыгивали и увязали в снегу. Кто-то сильно толкнул Руслана в бок.
— Закрой варежку, — Джек приблизил злую веснушчатую физиономию. — И запомни, если кто-то спросит, — я припадочный, у меня порок сердца, мне работать нельзя.

Столовая показалась огромной, как заводской цех, страшно холодной и пустой. Руслану и Пистону велели резать хлеб. Пистон начал бодро: он был из многодетной семьи и работой по хозяйству не брезговал, но приятель Джек что-то сказал, проходя мимо, и наступил саботаж.

— Что-то нож тупой. — Пистон задумчиво разглядывал сизый тесак, чье лезвие хищно искривилось от многократной заточки. — А хлебушек вкусный.
Он выудил из груды ломтей, нарезанных Русланом, горбушку и принялся смачно жевать.

— Тащите хлеб! — раздался из глубины зала повелительный голос поварихи. — Живее, сироты косорукие!

Руслан посмотрел на гору круглых краюх, которые предстояло еще нарезать, и на свою правую ладонь, натертую до лопнувших пузырей. В зале звенела посуда — девочки расставляли тарелки, парни разносили кастрюли с супом, и дико ржал над чем-то вездесущий Джек. Пахло едой — неаппетитной, невкусной, но, безусловно, питательной, горячей, в меру жирной.
— Режь, — сказал Руслан Пистону. — Иначе не успеем.

— Поднажмешь, и успеем. — Пистон потянулся. — Ты работай, Валенок. А то придут злые зомби и сожрут тебя!...