 Колумбийский прозаик и журналист Габриэль Хосе Гарсия Маркес, старший из шестнадцати детей, родился 6 марта 1928 г.в Колумбии в городке Аракатака – банановом порту на берегу Карибского моря. Когда Маркес был еще ребенком, его отец, низкооплачиваемый телеграфист, переехал с женой в другой город, оставив Габриэля на воспитание родителям жены. Особенно близок мальчик был со своей бабушкой, поведавшей ему немало легенд и мифов, которые легли в основу многих произведений будущего писателя. Дед Маркеса, полковник в отставке, рассказывал внуку «нескончаемые истории о гражданской войне, своей молодости». «Он брал меня в цирк и в кино и был своего рода пуповиной, связывавшей меня с историей и реальностью», – вспоминает писатель.
После смерти деда в 1936 г. Габриэль недолгое время учился в Барранкилье, пока не приобрел достаточно знаний, чтобы посещать школу в г. Зипакира недалеко от Боготы, где он получил степень bachillerato, что приблизительно соответствует диплому выпускника колледжа в Соединенных Штатах. В Колумбийский университет на юридический факультет Маркес поступил в 1947 г. – в том же году в боготской газете «Наблюдатель» («Espectador») была опубликована его первая повесть «Третий отказ» («La tercera resignacion»). В течение последующих шести лет в этой же газете увидели свет около дюжины рассказов Маркеса. Переехав в 1948 г. в Картахену, писатель продолжил свое юридическое образование и два года спустя стал репортером в «Геральде» («Heraldo»), где вел постоянную рубрику «Жираф». В 1954 г. он вновь возвращается в Боготу и становится репортером «Наблюдателя».
Как серьезный прозаик Гарсиа Маркес впервые проявляет себя в 1955 г., написав повесть «Палая листва» («La hojarasca»). В это же время он печатает в «Наблюдателе» 14 статей из морской жизни, где вскрывает факты перевозки контрабанды колумбийскими военными кораблями. Эти статьи вызвали такой скандал, что газета была закрыта, а Габриэль, посланный в Европу корреспондентом «Наблюдателя», остался без средств к существованию.
В 1958 г. Маркес женится на Мерседес Барча, у них два сына – Родриго и Гонсалес.
Проработав в Европе внештатным журналистом два года, Гарсиа Маркес устроился в Пренса Латина – кубинское правительственное агентство новостей, а в 1961 г. перебрался в Мехико, где зарабатывал на жизнь сценариями и журнальными статьями и в свободное время писал книги. За повестью «Полковнику никто не пишет» («El coronel no tiene quien le escriba», 1961) через год последовал сборник рассказов «Похороны Мама-Гранде» («Los funerales de la Mama Grande»).
Однако коммерческий успех Маркесу принес появившийся в 1967 г. роман «Сто лет одиночества» («Cien anos de soledad»). Первое издание романа, о котором Пабло Неруда с восторгом писал, что это, «быть может, величайшее откровение на испанском языке со времен «Дон Кихота», разошлось за неделю и вызвало, по словам ведущего перуанского писателя Варгаса Льосы, «литературное землетрясение». В этом романе вымышленная деревня Макондо (списанная с городка Аракатака, где Габриэль провел свое детство) символизирует собой Латинскую Америку, а ее основатель Буэндиа со своими потомками – историю мира. «Сто лет одиночества» – это настоящие литературные джунгли, – писал американский критик Уильям Макферсон. – Это фантастическое создание магии, метафоры и мифа».
В центре следующего романа писателя «Осень патриарха» («El otono del patriarca», 1975) – гиперболизированный образ вымышленного американского диктатора, который рассматривается с различных углов зрения. Роман «Хроника объявленной смерти» («Cronica de una muerte anunciada») появился в 1981 г.; новаторский по форме, он повествует об убийстве, по-разному воспринятом различными и ненадежными очевидцами.
Через год после выхода в свет «Хроники...» Габриэль Гарсиа Маркес получил Нобелевскую премию по литературе «за романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента». «На протяжении уже многих лет латиноамериканская литература демонстрирует такую мощь, какую редко встретишь в других литературных регионах», – отметил при награждении представитель Шведской академии Ларс Йюлленстен. – В произведениях Гарсиа Маркеса народная культура... испанское барокко... влияние европейского сюрреализма и других модернистских течений представляют утонченную и жизнеутверждающую смесь». Йюлленстен отметил также, что «Маркес не скрывает своих политических симпатий, он стоит на стороне слабых и обездоленных, против угнетения и экономической эксплуатации».
Остановившись в своей Нобелевской лекции на условиях жизни в Центральной и Южной Америке, писатель коснулся темы эксплуатации коренного южноамериканского населения. «Смею думать, – заметил он, – что южноамериканская действительность, а не только ее литературное выражение, заслужила внимание Шведской академии». В заключение он согласился с тем, что писатель несет ответственность за «создание утопии, где никто не сможет решать за других, как им умирать, где любовь будет подлинной, а счастье – возможным и где народы, обреченные на сто лет одиночества, обретут в конце концов право на жизнь».
Продолжая жить в Мехико, Маркес часть времени проводит и в Картахене, на родине. Говорят, что он личный друг Фиделя Кастро – и это несмотря на то, что политика Кубы, где писатель часто бывает, далеко не во всем ему нравится.
Детские впечатления, связанные с жизнью на берегу Карибского моря, оставили неизгладимый след в литературном творчестве Гарсиа Маркеса «Кажется, что сильнее всего повлияла на воображение Маркеса его бабушка, – писал английский романист Салман Рушди в «Лондонском книжном обозрении» («London Review of Books»). – И все же можно найти начало его литературных предшественников. Он сам признает влияние Фолкнера, и действительно, сказочный мир Макондо – это во многом графство Йокнапатофа, перенесенное в колумбийские джунгли». Другие критики писали о влиянии на Габриэля Гарсиа Маркеса таких разных писателей, как Джон Дос Пассос, Вирджиния Вулф, Альбер Камю и Эрнест Хемингуэй.
Впрочем, некоторые критики высказывают сомнения, можно ли Маркеса называть великим писателем, а его главную книгу «Сто лет одиночества» – бессмертным шедевром. Американский критик Джозеф Эпстайн в «Комментэри» («Commentary») превозносит композиционное мастерство романиста, однако находит, что «его безудержная виртуозность приедается». «Вне политики, – отметил Эпстайн, – рассказы и романы Гарсиа Маркеса не имеют нравственного стержня; они не существуют в нравственной вселенной».
Рецензируя роман «Хроника объявленной смерти», Билл Бафорд писал, что автор «Хроники...» – это «безусловно, один из самых блестящих и самых «магических» политических романистов современности». «Его книги озарены искрометной иронией и верой в то, что человеческие ценности нетленны, – отмечал Джордж Р. Макмарри в монографии «Габриэль Гарсия Маркес» (1977). – В своем творчестве Маркес проник в суть не только латиноамериканца, но и любого другого человека». 
|
