 |
Этим вечером море было спокойно. Как по Лоренсу, даже слишком спокойно. Волны — небольшие, высотой в ладонь, — казались такими медленными, будто это была не вода, а расплавленный свинец. Над водой стелился светло-серый туман, и, хотя видимость в целом была хорошей, почему-то все, что находилось далее трех-четырех сотен ярдов, скрывалось за какой-то странной пеленой.
Лоренсу не нравились такие вечера. Он их слишком хорошо знал: море бывает таким спокойным только перед штормом.
— Капитан?
Услышав голос своего адъютанта, Лоренс повернулся и, вежливо улыбнувшись, сказал:
— Слушаю вас.
Стейли немного помялся. Лоренс видел, как тяжело ему сказать то, из-за чего он, собственно, явился.
— Все дело… в команде, сэр, — наконец выдавил он.
— А что с командой, Стейли? — нахмурился Лоренс.
— Беспокойство растет, сэр, — ответил адъютант.
— Вот как? Растет? И в чем же выражается это… беспокойство?
Стейли не стал прямо отвечать на вопрос капитана. Он посмотрел на черные скалы побережья, которые отражали лунный свет, словно отшлифованная сталь, и пробормотал:
— Мы должны были оставаться в этой бухте всего один день, сэр. А прошла уже неделя.
— По приказу мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не получим известий от кавторанга Спирса, — строго произнес Лоренс.
На самом деле он не собирался разговаривать так резко, поскольку прекрасно понимал Стейли, а тем более команду. Маленькая, полускрытая выдававшимися в небо скалами бухта на пару миль севернее Абердина была великолепным укрытием даже для такого крейсера как «Король Георг». С моря она была практически незаметна, а высокие скалы защитили бы корабль даже от самого сильного шторма. Но что-то с этой бухтой… Лоренс попытался мысленно подобрать подходящее слово. Что-то было явно не так. Вертикальные, совершенно черные скалы даже днем казались мрачными. Лоренсу они напоминали окаменевшую ночь.
И все же он сказал:
— Мы здесь не для того, чтобы развлекаться, мистер Стейли. Мы выполняем приказ. И если кто-либо из команды считает иначе, то пришлите его ко мне. Я с удовольствием разъясню ему разницу между обычным моряком и членом королевского флота ее величества.
Побледнев от волнения, Стейли поспешно закивал в ответ и, развернувшись на каблуках, собрался выйти из рубки. Но, сделав один шаг, он остановился и, прищурившись, взглянул на море, видневшееся между скалами.
— Что такое? — напрягшись, спросил Лоренс.
— Не знаю, сэр, — ответил Стейли, — на мгновение мне показалось, что я что-то увидел.
— Снаружи?
Лоренс подошел к нему и, нахмурившись, стал всматриваться в туманные сумерки. И тут он тоже что-то заметил.
Это была какая-то тень, огромная и бестелесная, появившаяся за серой пеленой тумана. Несмотря на то что определить расстояние от корабля до нее было сложно, тень казалась достаточно заметной, чтобы принять ее за обман зрения.
— Что это, сэр? — удивленно спросил Стейли.
Не ответив, Лоренс обернулся, взял подзорную трубу и подошел к иллюминатору. Странно, но очертания тени не стали отчетливее, когда он взглянул на нее через трубу.
— Не знаю, — после паузы признался он.
Опустив трубу, капитан задумчиво покусывал губу и напряженно всматривался в серую тень. При виде этого странного… объекта у него появилось неприятное предчувствие, но он не мог каким-либо образом обосновать свои ощущения.
— Оно слишком большое для корабля, — пробормотал Стейли.
Голос адъютанта дрогнул, и Лоренс, встревожившись, взглянул на него. Стейли всматривался в туман расширившимися глазами. Его лицо побледнело, а руки сжались в кулаки. «Он тоже это чувствует», — испуганно подумал капитан.
— Глупости, лейтенант, — строго произнес Лоренс. — Наверняка это корабль. Может, вы думаете, что это морское чудовище или «Летучий голландец»? — Он рассмеялся, демонстрируя спокойствие, но вышло это не очень убедительно. — Позовите офицеров на капитанский мостик, мистер Стейли. Свистать всех наверх! Нужно плыть. Я хочу взглянуть на этот странный корабль вблизи.
Нервно кивнув, Стейли поторопился к двери, но Лоренс задержал его.
— И еще кое-что, мистер Стейли. — Голос капитана звучал неуверенно. — Прикажите старшине привести корабль в полную боевую готовность. Лучше перестраховаться. — Он криво улыбнулся.
Вода была такой холодной, что я даже испугался, подумав, что через какое-то время просто замерзну. Мышцы сводило судорогой, а воздух, поступавший из баллона на моей спине, казался жидким огнем и обжигал легкие. Я опускался вниз не потому, что плыл, а скорее из-за веса акваланга. Только на глубине в сотню футов мне наконец удалось заставить себя плыть по-настоящему, прекратив беспомощное бултыхание в воде.
Озеро изменилось. Зеленоватый свет, еще утром исходивший от его дна, сейчас превратился в слабые светящиеся узоры, в которых зияли огромные дыры. В воде плавали ошметки водорослей и ила. Пару раз я видел издалека какие-то темные фигуры, но они ни разу не приблизились на такое расстояние, чтобы я мог почувствовать какую-то угрозу.
Я внимательно осмотрелся в поисках мрачной тени, которую заметил с берега, но так ничего и не обнаружил. Впрочем, это ни в коей мере не означало, что ее здесь не было. Вода казалась настолько темной, что я мог бы заплыть в пасть чудовищу, вообще не заметив его. Поспешно отогнав от себя эту мысль, я поплыл дальше. Постепенно мышцы начали повиноваться мне, а вес акваланга продолжал тянуть меня на глубину. Чем больше я приближался ко дну озера, тем отчетливее видел следы ужасной битвы, разразившейся здесь вчера. Если подводный город раньше казался почти полностью сохранившимся, то теперь здесь в прямом смысле камня на камне не осталось. Дома и дворцы, мосты и улицы — все было разрушено, все превратилось в огромные руины, а на дне озера, ранее ровном, теперь зияли воронки с рваными краями.
И тут передо мной возник корпус «Наутилуса».
Корабль находился неподалеку от того места, где я видел его в последний раз, когда он изрыгал огонь и сеял разрушения в городе Дагона. Теперь этот смертоносный гигант превратился в труп. По крайней мере, таким было мое первое впечатление.
Корабль лежал на дне моря, накренившись набок и уткнувшись зубцами тарана в мягкий ил. Почти весь свет на корабле был погашен, а у левого борта двигалось что-то большое и мрачное. Сейчас «Наутилус» напоминал стальную гигантскую акулу, которая улеглась на дно моря, приготовившись умирать.
Странно, но я не увидел на корме ни малейших повреждений. Даже когда я приблизился к кораблю вплотную и подплыл к нему с другой стороны, я не заметил на стальных бронированных плитах, которые потеряли свой синеватый отлив и сейчас казались тусклыми, ни единой царапины.
Зато я увидел убитых. Я насчитал три, четыре, пять трупов, которые плавали в разорванных водолазных костюмах и раздробленных шлемах рядом с кораблем. Это были люди Немо. Вес тяжелого снаряжения удерживал их на дне озера, и оттого их тела стояли в воде вертикально, словно ужасные статуи. Когда течение шевелило погибших, казалось, будто они в отчаянии протягивают руки к кораблю.
Находясь рядом с «Наутилусом», я помнил о черной тени, затаившейся с противоположной стороны. Решив еще раз внимательно осмотреть корпус судна, я остановился, но и теперь не заметил следов каких-либо разрушений.
Стараясь оставаться на расстоянии вытянутой руки от корабля, я начал двигаться вдоль его корпуса, чтобы добраться до иллюминатора, который вел в салон Немо. Мне приходилось отчаянно работать ногами, сопротивляясь силе течения, пытавшегося отнести меня от корабля. Прошло несколько минут, прежде чем мне удалось приблизиться к большому изогнутому стеклу. Я изо всех сил принялся колотить в него кулаками. Удары об иллюминатор корабля отдавались глухим эхом. Если изнутри стекло иллюминатора было прозрачным, то снаружи заглянуть в корабль было довольно сложно, и я видел лишь расплывчатые очертания. Как бы то ни было, я заметил в салоне какое-то движение, что свидетельствовало о том, что на борту остались люди, которым посчастливилось выжить после катастрофы.
Когда внутри услышали мой стук в иллюминатор, салон, казалось, ожил: все засуетились, а три или четыре человека подошли к стеклу и начали усиленно жестикулировать. Мне показалось, что я узнал в одной из фигур Немо, но все же не был в этом вполне уверен. Еще раз ударив ладонью по стеклу, я развел руки и пожал плечами, чтобы показать, что я не знаю, как мне поступать дальше. Немо, похоже, понял меня, так как он тут же начал жестикулировать в ответ. Капитан попеременно показывал то вниз, то на корму корабля, пока я наконец не понял, что он имеет в виду. Только сейчас до меня дошло, почему Немо решил показать мне «Наутилус» перед тем, как я должен был покинуть борт. Очевидно, он хотел обратить мое внимание на шлюз в нижней части корабля, через который я мог проникнуть внутрь. Даже сейчас, когда «Наутилус» лежал на боку, в шлюз, видимо, можно было заплыть.
Я энергично закивал, показывая Немо, что понял его, махнул в том же направлении, что и он, и уже хотел отплыть от иллюминатора, как вдруг Немо стал жестикулировать еще активнее, так что мне пришлось вернуться и прижаться лицом к стеклу. Немо так мотал головой, что у него растрепались волосы. Он все время показывал то на пол, то на потолок, то на стены и торопливо делал какие-то знаки, смысла которых я не понимал. Было ясно, что он пытается что-то сказать мне, но я никак не мог сообразить, что именно. В течение целых пяти минут я висел перед иллюминатором, в то время как Немо с другой стороны иллюминатора пытался выиграть чемпионат мира по жестикуляции. Затем я решительно покачал головой, повернулся и поплыл к корме.
Нельзя сказать, что я не обратил внимания на его предупреждение. Но как я ни осматривался, не замечал ничего такого, что могло бы представлять для меня опасность. Здесь даже рыб не было. Озеро вокруг «Наутилуса», казалось, вымерло. Мне опять бросился в глаза матовый цвет корпуса корабля. Черно-синий металл, из которого был построен этот фантастический корабль, потускнел и стал почти бесцветным, причем по всей поверхности, а не в отдельных местах, что свидетельствовало бы о столкновении или взрыве. Испытывая любопытство, но при этом стараясь соблюдать осторожность, я подплыл к обшивке «Наутилуса» и вытянул правую руку.
Стальная обшивка по-прежнему поблескивала, но она была полностью покрыта тонким черным налетом, который, будто резиновая упаковка, обтягивал корабль, повторяя каждый выступ, впадину и шов. Уже через секунду я понял, о чем предупреждал меня капитан Немо. В тот самый момент, когда мои пальцы коснулись черного налета, по его поверхности прошла дрожь и что-то вроде беспалой руки вспучилось и мягко, но очень сильно обернулось вокруг моего запястья. Я в отчаянии дернулся назад, но каким бы тонким и мягким ни казалось черное вещество, на самом деле оно было невероятно крепким. Эта масса с такой силой удерживала мою руку, как будто приросла к ней. В следующее мгновение я почувствовал, как у меня кровь стынет в жилах…
Черная масса обернула мою ладонь и часть запястья наподобие отвратительной перчатки. Но этим она не ограничилась и продолжала медленно, но неудержимо ползти вверх по моей руке! Вскрикнув, я изо всех сил начал дергать ногами и в результате, конечно же, коснулся ступнями обшивки и прилип к ней. Выгнувшись, я отчаянно стал вырываться, но ничего не получалось: я не сдвинулся и на дюйм. Чувствуя, как это отвратительное вещество все быстрее и быстрее поднимается по моим рукам и ногам, я внезапно вспомнил о мертвых телах на дне моря. Возможно, их удерживали не только тяжеловесные костюмы, но и что-то другое.
И тут я заметил какую-то тень. Я повернулся, насколько мне позволяло мое катастрофическое положение, и… Господи, может, я уже обезумел от страха? Не веря своим глазам, я узнал широкоплечую фигуру, облаченную в водолазный костюм, которая быстро приближалась ко мне. Этот человек энергично размахивал руками, и хотя я не понимал значения всех его жестов, все же догадался, что следует делать, и прекратил дергаться. Человек кивнул, снял с пояса какую-то стеклянную емкость и прикрутил к ней приспособление, напоминающее огромный опрыскиватель для насекомых. Сделав вокруг меня крюк, он остановился на почтительном расстоянии от корпуса корабля и поднял свой странный инструмент. Из емкости вылилось облако желтоватой жидкости и под воздействием течения расплылось по черной поверхности «Наутилуса». Там, где эта жидкость касалась черного вещества, оно начало сереть, расслаиваться и уже через пару секунд превратилось в мутную вязкую слизь. Мой спаситель удовлетворенно кивнул, поплыл обратно и вновь задействовал свое необычное оружие, используя течение так, чтобы жидкость распределялась по максимально большой площади.
Неожиданно капля этого желтого вещества коснулась моей кожи. Я закричал от боли. Одна-единственная капля раскаленным железом обожгла мою руку, оставив кровоточащую рану размером с шестипенсовик. Это была кислота. Человек в водолазном костюме опрыскивал черный налет настолько сильной кислотой, что она разъедала даже корпус «Наутилуса», протекая в дыры, образовавшиеся в черном налете. Через несколько секунд моя рука стала болеть. Сперва это было лишь жжение, но затем оно достигло такой интенсивности, что я вновь закричал от боли. Черное вещество, удерживавшее меня на месте, сделалось серым и начало крошиться. Очевидно, кислота разрушала не только те слои плазмы, к которым она прикасалась, но и въедалась в нее все глубже и глубже. По мере того как вещество разрушалось, боль в моей руке росла. И когда ужасная черная перчатка наконец-то спала с меня, я увидел, что до самого локтя моя рука стала красной от собственной крови.
Когда мой спаситель схватил меня под руки и потащил за собой, я уже почти потерял сознание и, пребывая в состоянии, близкому к трансу, отмечал про себя, как он плывет со мной к шлюзу, стараясь держаться подальше от обшивки «Наутилуса». В голове у меня помутилось, и, вскоре после того как мы доплыли до шлюза, я потерял сознание. Но перед этим я успел увидеть лицо своего спасителя. А также лицо второго человека в водолазном костюме, который ожидал нас в шлюзе.
Это были люди, которых я очень хорошо знал. Говард Филлипс Лавкрафт и его телохранитель Рольф.
В доме было тихо. Звуки, которые доносились с улицы, звучали приглушенно и неестественно. Даже свет казался бледнее, а тени длиннее и гуще, чем обычно.
Северал на мгновение задумалась о странной ситуации, в которой она оказалась. Ее состояние было… ужасным. С одной стороны, она вполне понимала сложившиеся обстоятельства и анализировала их с педантизмом ученого. С другой стороны, она чувствовала, что сходит с ума от страха и охватившей ее паники. Но это была какая-то новая, незнакомая ей ранее разновидность страха. Этот страх заглушал все ее душевные порывы, сужая и в то же время обостряя способности сознания. И это было удивительно.
Она взглянула на часы. Было почти одиннадцать. Пение на рыночной площади в течение последнего часа становилось все громче и громче. Когда наступит полночь, голоса сольются в громкий хор фанатичных криков десятков ртов. Они будут призывать его. Северал удивленно нахмурилась, осознав то, о чем только что подумала. Откуда она узнала об этом? Почему она внезапно узнала о том, о чем узнать никак не могла? Ответить на свой вопрос она не смогла и поэтому отложила решение внезапно возникшей загадки на потом, как и решение многих других загадок. Роберт велел ждать в этом доме до восхода солнца, причем он приказал ей каким-то странным образом, так что теперь она не могла ослушаться его.
Встав, Северал хотела подойти к окну, но в этот момент услышала, как хлопнула дверь на первом этаже, и замерла на месте. До нее донеслись чьи-то голоса, но она не сумела разобрать слов. На лестнице раздались тяжелые шаги двух или трех человек. Северал повернулась к двери. Удивительно — она должна была испугаться, но сейчас не ощущала ничего. Не было даже легкого испуга.
Страх не появился даже в тот момент, когда открылась дверь и в проеме возникла чья-то высокая фигура. У Северал появилось странное ощущение, будто наконец произошло то, чего она долго ждала.
— Пойдем со мной, Северал, — сказал Макгилликадди.
И Северал послушалась его.
Мне показалось, что я пробыл без сознания не очень долго. Меня сильно знобило, а кроме холода я ощущал сильную боль, будто надел на правую руку утыканную иголками перчатку. Моргнув, я застонал и осторожно открыл глаза.
Комнату заливал мягкий электрический свет. В двух метрах над моей головой был виден слегка изогнутый потолок из отшлифованного металла. Справа от кровати находился круглый иллюминатор, завешенный тяжелой бархатной портьерой.
Это зрелище мгновенно пробудило во мне воспоминания. Я испуганно сел на кровати, но тут кто-то толкнул меня в грудь. На самом деле меня, конечно, не толкнули, а мягко уложили обратно, но я чувствовал себя совершенно разбитым, и во мне начала подниматься жаркая волна ярости.
— Лежите, молодой человек, — послышался голос рядом со мной.
Рассерженно повернув голову, я увидел чернокожего мужчину с короткими курчавыми волосами.
— Что все это значит? — раздраженно спросил я. — Я…
— Я вам сейчас объясню, что все это значит, — строго перебил меня незнакомец. — Я взял на себя смелость сделать вам болеутоляющий укол, но вам следует подождать еще десять минут, прежде чем лекарство подействует. Если вы этого не сделаете, то вам будет так плохо, как еще никогда в жизни, друг мой.
Я удивленно посмотрел на негра, затем вытащил руку из-под покрывала и поднес ее к глазам. На руке белела повязка, наложенная почти до локтя, причем так плотно, что я не мог пошевелить пальцами. Рука ужасно болела.
— Кто вы? — спросил я уже более спокойно. — И что произошло?
Незнакомец приветливо улыбнулся.
— Меня зовут Обот, — представился он. — Я доктор. Думаю, что лучше позвать кого-нибудь, кто сумеет вам все объяснить.
С этими словами он встал, положил шприц в карман своего белого халата и подошел к двери, но в последний момент остановился:
— Окажите любезность самому себе и тому бедному матросу, который убирается в этой комнате: не вставайте с кровати, мистер Крейвен.
После этого он ушел, а я остался один. С любопытством осмотревшись, я обнаружил, что нахожусь не в той каюте, где жил на «Наутилусе» в первый раз. Эта каюта была больше и роскошнее. Кровать, на которой я пришел в себя, была ручной ковки, и ей, по-видимому, было лет сто, не меньше. Картины, украшавшие металлические стены, принадлежали кисти старых мастеров — я сразу понял это, хотя и не разбирался в живописи. Мебели было не много, но все эти изящные предметы вполне могли бы находиться в Букингемском дворце. Я подумал, что нахожусь, скорее всего, в каюте Немо.
Через десять минут полукруглая металлическая дверь отъехала в сторону и в каюту вошел Немо. Худощавый капитан «Наутилуса» широко улыбнулся и, подойдя ко мне поближе, протянул руку. Но я не обратил на это внимания, так как в этот самый момент увидел двух человек, вошедших в комнату вслед за Немо.
Я изумленно присвистнул.
— Ну и… — Забыв о предупреждении врача, я резко сел и чуть не упал на Немо, так как у меня сильно закружилась голова.
С трудом устроившись на кровати, я оперся на здоровую левую руку и изумленно уставился на столь знакомые мне лица.
— Говард! Рольф! — пробормотал я. — Да что за черт…
То, что я увидел за миг до того, как потерял сознание, было вовсе не галлюцинацией!
— Ну что ж, mon ami, — приветливо сказал Немо, — если вы терпимо себя чувствуете, мы можем поговорить.
Не слушая его, я переводил взгляд с Рольфа на Говарда и обратно.
— Но… но как… как вы сюда попали? — выдавил я. — Что все это значит?
— Радуйся, что мы сейчас здесь, — в своей неподражаемой манере высказался Рольф. — Если бы не мы, тебя бы уже рыбы съели. Понятно?
— Значит, ты спас меня, — выдохнул я. — Ты освободил меня от этой штуки.
— Так и есть, — кивнул Рольф. — Стоило тебя одного оставить, как ты сразу в переделку попал…
Я удивленно посмотрел на него, а потом повернулся к Говарду. Тот, видимо понимая, что меня гложет, предупредительно поднял руку.
— Позже, — строго произнес он. — Я все объясню тебе, Роберт, но сейчас у нас нет времени.
Я сгорал от любопытства, но внутренний голос подсказывал мне, что Говард говорит вполне серьезно, и повернулся к Немо.
— Что произошло? — спросил я капитана. — Почему «Наутилус» лежит здесь? Что случилось с Дагоном?
Немо помрачнел.
— Дагон тут ни при чем, — хмуро ответил он. — Боюсь, что виноват в этом несчастном случае в первую очередь я.
— Вы недооценили Дагона, — предположил я.
Немо рассмеялся, но вид у него был невеселый.
— Недооценил? — Он покачал головой. — Ни в коей мере, мальчик мой. Дагон не виноват в нашей аварии.
— Вот как? — удивленно спросил я. — Я, конечно, могу ошибаться, но у меня сложилось впечатление, что именно Дагон снабдил вас новым маскировочным костюмом для корабля.
Говард рассмеялся. Немо раздраженно смотрел на меня, пока наконец не понял, что же я имею в виду.
— Ах, вот вы о чем, — произнес он наконец. — Ну, разумеется, это дело рук Дагона. Но мы знали о нем, и нас давно не было бы здесь, если бы все пошло по плану.
— И что же нарушило ваши планы? — продолжал допытываться я.
— Спирс, — грустно сказал Немо.
— Спирс? Но как?
— Я отправил его на свою подземную базу, — объяснил Немо. — Я собирался поговорить с ним позже, но боюсь, что недооценил его, Роберт. Спирсу удалось сбежать из своей комнаты и убить одного из моих людей. Само по себе это не было бы катастрофой, так как база находится на глубине в сотню ярдов от поверхности моря. Но затем произошло такое, чего не должно было случиться ни при каких обстоятельствах.
— И что же это? — спросил я, когда Немо умолк.
Капитан вздохнул.
— Спирс непонятно как пробрался на борт «Наутилуса», — сказал он. — Никто этого не заметил. Он был здесь, когда мы напали на Дагона и его существ, обосновавшихся в озере.
Капитан снова замолчал, но на этот раз его молчание не было риторической паузой. Немо смотрел мимо меня, его губы сжались в тонкую линию. Очевидно, воспоминание о происшедшем было ему очень неприятно.
— По всей вероятности, Спирс потерял рассудок, — пробормотал капитан. — Он пробрался на центральный пункт управления кораблем, взял разводной ключ и разбил пульт.
— Разводным ключом? — переспросил я. — Вы хотите сказать, что один-единственный человек с обычным разводным ключом смог вывести из строя такую громадину, как «Наутилус»?
Немо опечаленно кивнул.
— Боюсь, что именно так. К столь трагическому результату привело стечение обстоятельств, которое никто, к сожалению, не предусмотрел. И вот теперь «Наутилус» уже шестнадцать часов не может сдвинуться с места.
— Но ведь ваши механики приведут его в порядок, не правда ли? — спросил я.
Немо кивнул.
— Проблема не в этом. Конечно, ущерб довольно велик, так как из-за нападения Спирса возникли короткие замыкания, которые вывели из строя другие части корабля, но все не настолько плохо, чтобы мы никогда отсюда не выбрались. Через восемь или, возможно, десять часов «Наутилус» снова будет на ходу.
— Тогда в чем же проблема? — продолжал допытываться я.
На этот раз ответил Говард:
— Она тебе известна, Роберт. Ты сам в буквальном смысле наткнулся на эту проблему. Если бы Рольф тебя не освободил…
Он не закончил фразу, но в этом и не было необходимости.
— Все дело в странной… массе, которая обволакивает корабль?
— Да, — кивнул Говард. — Мы не знаем, что это, и даже не догадываемся, каким образом Дагон управляет этим существом, если он вообще им управляет. Однако оно не даст нам необходимого времени. Оно появилось четыре или пять часов назад и начало обволакивать корабль.
— И что оно делает? Ну, кроме того, что пожирает безобидных прохожих?
Говард улыбнулся.
— Этого никто из нас сказать не может. Я не думаю, что речь идет о разумном существе, если ты это имеешь в виду. Похоже на то, что это что-то вроде протоплазмы, которая умеет лишь двигаться и жрать, но она разрушает оболочку корабля.
Я выпучил глаза.
— Но обшивка корабля сделана из стали! — выдохнул я.
— И все же это создание ее проедает, — мрачно произнес Немо. — На корме, где обшивка тоньше, уже образовались мелкие пробоины. Переборки еще выдерживают, но я не знаю, насколько их хватит. Боюсь, нам остается не более двух, максимум трех часов. Это в лучшем случае.
— И как вы боретесь с этой массой? — спросил я, повернувшись к Говарду.
— Мы пытались кое-что предпринять, Роберт, — тихо сказал он, — как только заметили это. Ты видел трупы снаружи?
Я кивнул.
— Погибло полдюжины моих лучших людей, — пробормотал Немо. — Мы испробовали все, что только можно представить: взрывчатку, яд, машинное масло, сталь. Но какова бы ни была природа этой массы, она совершенно невосприимчива ко всем известным видам оружия.
Посмотрев на него, я демонстративно поднял забинтованную руку.
— Не ко всем, — заметил я. — Иначе я вряд ли остался бы жив.
— Кислота? — Говард покачал головой. — Забудь об этом. Кислота убивает эту массу, но у нас недостаточно кислоты, чтобы хоть как-то навредить ей. Рольф использовал все наши запасы.
— Запасы чего? — спросил я.
— Царской водки, — объяснил Говард. — Ты когда-нибудь слышал о ней?
Я покачал головой.
— Знай, что тебе очень повезло, ведь она была в разведенном состоянии. — Говард указал на мою руку. — Это самая опасная жидкость из всех существующих. По сравнению с ней соляная кислота покажется прохладительным напитком. Она разрушает все, кроме стекла. Но у нас ее было очень мало.
— А нет возможности изготовить ее?
— «Наутилус» — это подводная лодка, а не плавучая химическая лаборатория, — раздраженно сказал Немо, а затем, улыбнувшись, провел ладонью по лицу и добавил: — Простите, Роберт. Я немного… обеспокоен.
— Все в порядке. — Привстав, я осторожно опустил ноги с кровати и с облегчением вздохнул, когда мне удалось поставить ступни на пол и при этом не почувствовать головокружения или тошноты.
— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил я.
— Мы хотим испробовать еще два варианта, — ответил Говард. — Как ты чувствуешь себя? Ты в состоянии пройти с нами до салона?
— Конечно. — Улыбнувшись, я встал и, если бы Рольф не подхватил меня, упал бы на пол.
— Может, отнести тебя? — ухмыльнувшись, спросил он.
Сердито взглянув на Рольфа, я оттолкнул его руку и осторожно выпрямился. Затем я с трудом натянул брюки, висевшие на стуле у кровати, и попытался надеть рубашку, но с одной рукой у меня это плохо получалось. Меня знобило. Только сейчас я заметил, что тут действительно холодно.
Встав, Немо помог мне справиться с рубашкой. Я поблагодарил его кивком и, повернувшись к Говарду, указал здоровой рукой на дверь.
— Пойдемте?
Море стало спокойнее, хотя полчаса назад Лоренс был уверен, что это невозможно. Черно-серое море раскинулось перед ним словно застывшая смола, и даже волны от двигавшегося на полной скорости корабля казались меньше, чем обычно. А еще было тихо. Слишком тихо. Ритмичный стук мощных машин в чреве корабля казался единственным звуком в целом мире. Не было слышно даже плеска воды.
Туман сгущался. И это был самый странный туман, который когда-либо доводилось видеть Лоренсу.
Серая пелена двигалась. И двигалась она не так, как бывает тогда, когда ее несет ветер — ветра никакого не было. Однако туман каким-то волшебным образом удалялся от корабля «Король Георг», причем с той же скоростью, с которой крейсер приближался к нему. Это огромное, размытое по краям облако словно опустилось с неба и теперь танцевало на морских водах. А в центре туманного облака, которое, казалось, служило защитной оболочкой, находился какой-то корабль.
Хотя они подобрались к нему довольно близко, Лоренс не мог его разглядеть. Капитан видел лишь, что корабль очень большой, невероятно большой и что он, несмотря на огромные размеры, двигается с поразительным изяществом и легкостью. И к тому же совершенно беззвучно.
— Сэр?
Услышав голос своего адъютанта, Лоренс повернул голову.
— В чем дело, Стейли? — нетерпеливо спросил он.
Лоренс нервничал, как и все в рубке. Как и все на корабле. Но он был единственным, кто не имел права этого показывать.
— По-моему, мы постепенно его догоняем, — сказал Стейли.
Лоренс кивнул. За последние минуты расстояние между «Королем Георгом» и таинственным кораблем ощутимо сократилось. Лоренс не знал, обусловлено ли это тем, что их современные двигатели превосходят по силе дюжину странных парусов, закрепленных на огромных мачтах, или же тем, что капитан второго корабля хотел, чтобы их догнали. Не знал Лоренс и того, какой вариант был бы для них предпочтительнее, будь у него, капитана «Короля Георга», возможность выбирать.
— Знаю, — коротко ответил он. — Продолжаем идти с той же скоростью.
Повернувшись, он еще раз посмотрел на размытые очертания, видневшиеся вдали, и энергичным шагом вышел из рубки.
Холодный ночной воздух ледяной рукой отпустил ему пощечину. Поднявшись по узкой железной лестнице, капитан вышел на палубу. Двое матросов, встретившихся ему по пути, отдали честь, но Лоренс, даже не заметив этого, поспешно прошел мимо них и направился к носу корабля.
Оба мощных орудия на носу «Короля Георга», будто указующие персты, были направлены на танцующие вдали тени. Сейчас, когда между ним и этим ужасным кораблем не было даже стекла рубки, которое давало ощущение защиты, Лоренс чувствовал себя беспомощным перед невидимой, но вполне реальной угрозой. Поднеся бинокль к глазам, он пытался навести резкость, но результат был один и тот же: огромная тень приближалась, однако ее очертания не становились более четкими. Казалось, будто кроме тумана между ними и кораблем находится что-то, что мешает разглядеть его.
Внезапно Лоренс заметил какое-то движение и, опустив бинокль, увидел, что стена тумана стала быстро двигаться по направлению к «Королю Георгу», а чужой корабль значительно снизил скорость.
Обернувшись, Лоренс жестом подозвал матроса.
— Идите в рубку, — сказал он. — Нужно вдвое сбавить скорость. И принесите мне рупор. Поторопитесь.
Матрос поспешно удалился, а Лоренс вновь стал вглядываться в стену тумана.
Внезапно капитана охватил страх. Это чувство появилось совершенно неожиданно, словно хищное животное, набросившееся на него из своего логова. Оно было настолько мощным, что Лоренс едва мог противиться ему. Туман клубился, и по мере приближения «Короля Георга» к этой бурлящей серой пелене страх становился сильнее. Казалось, будто туман нашептывает капитану мысль о том, чтобы он развернул свое судно и ушел отсюда, пока это еще возможно.
Лоренс попытался отогнать навязчивую мысль, но у него ничего не получилось. «Беги!» — нашептывал ему туман. «Беги отсюда, человек! Уходи! Спасайся бегством от этого места, которое приносит тебе подобным лишь несчастья!» Лоренс так сильно прикусил губу, что почувствовал вкус крови во рту. От боли он застонал, но благодаря этому ему удалось избавиться от наваждения. Его рассудок вновь прояснился. Однако голос тумана вернулся. Да, он стал тише, но по-прежнему звучал отчетливо, и на мгновение Лоренс даже прислушался к его предупреждению и уже хотел отдать приказ об отступлении.
В этот момент к нему подошел матрос с рупором, и Лоренс вернулся к реальности. Капитан, не отводя взгляда от туманной пелены, смотрел вперед. «Король Георг» существенно сбросил скорость, но стальной нос корабля все еще разрезал волны со скоростью беговой лошади. Туман быстро приближался. Когда корабль вплыл в стену тумана, произошло нечто странное. Лоренс не был уверен в том, что действительно это увидел, но на какой-то миг ему показалось, будто стальной корпус корабля стал прозрачным, как стекло, а сам он почувствовал, что к нему — по всей поверхности тела — начали прикасаться тысячи невидимых крошечных пальцев. Но странное ощущение уже через долю секунды отступило, и он увидел корабль.
Вероятно, туман и в самом деле был чем-то вроде защитной стены, поскольку, едва «Король Георг» пересек его границу, Лоренс сумел отчетливо рассмотреть чужой корабль. Голос, предупреждавший об опасности, исчез.
Корабль был огромен.
Он был раз в десять больше «Короля Георга». Три высоченных, до самого неба, мачты словно упирались в небо, а невероятное количество натянутых на них парусов туго пузырились — и это при том, что ветра не было и в помине. Гигантские борта, возвышавшиеся над водой, делали его похожим на многоэтажный дом. Высоко над головой Лоренс увидел закрытые пока что люки пяти рядов орудий, превращавшие корабль в плавучую крепость. На борту этого гиганта совершенно не было света и, несмотря на трепещущие паруса и натянутые до предела снасти, на нем царила полная тишина.
Приставив бинокль к глазам, Лоренс рассмотрел корабль более внимательно. Бинокль опять нормально функционировал, и капитан увидел корабль всей красе, словно тот находился от него на расстоянии вытянутой руки. Деревянный корпус, странным образом напоминавший китайскую джонку, с настолько хорошо обработанными досками, что создавалось впечатление, будто корабль сделан из единого куска древесины; гигантские мачты, такие толстые, что их не смогли бы обхватить и три человека; палубные надстройки, казавшиеся с этой точки обзора изогнутыми и маленькими; возвышающаяся над надстройками рубка и, наконец, табличка, на которой золотыми буквами в человеческий рост красовалось: «ДАГОН».
Опустив бинокль, Лоренс нахмурился. Эта табличка как будто напомнила ему о чем-то, и в глубине души шевельнулось смутное предчувствие, но Лоренс никак не мог его объяснить.
«Король Георг» медленно скользил по воде, направляясь к плавучему гиганту. Неприятное ощущение Лоренса усиливалось. Капитан пытался доказать себе, что у него нет причин бояться. Да, «Король Георг» был карликом по сравнению с «Дагоном», но этот корабль, несмотря на всю его импозантность, был не более чем плавучим анахронизмом, опоздавшим на две или три сотни лет, в то время как «Король Георг» считался лучшим кораблем английского флота. Он был усовершенствованной — и увеличенной — версией знаменитой канонерской лодки, благодаря которой Британия обрела превосходство на море над другими странами. Корабль «Король Георг» был достаточно хорошо вооружен для того, чтобы сражаться даже с таким гигантом, как «Дагон». Конечно, рядом с «Дагоном» он казался маленьким, но, в конце концов, пираньи тоже не очень большие.
Несмотря на вполне разумные доводы, на душе у Лоренса становилось все тревожнее. По мере того как они приближались к «Дагону», капитан волновался все больше и больше.
«Король Георг» стал двигаться медленнее, затем повернулся боком, и гул машин наконец поутих. Корабль ее величества и «Дагон» колыхались на волнах рядом, словно акула и кит.
Лоренс поднес рупор к губам.
— Капитан «Дагона»! — прокричал он. — Говорит капитан Лоренс с корабля военно-морских сил «Король Георг». Вы находитесь в британских территориальных водах. Остановитесь и назовите себя.
Рупор настолько искажал звучание, что Лоренс едва узнавал собственный голос. Ему казалось, будто туман поглощает б???ольшую часть звуков и остаются лишь какие-то мрачные, непривычные тона, совершенно не похожие на человеческий голос. Списав это ощущение на свое волнение, Лоренс повторил заявление три, четыре, пять и, наконец, шесть раз, но никакой реакции не последовало. «Дагон» шел своим курсом, а «Король Георг» плыл рядом с ним, как собачка рядом со слоном.
Опустив рупор, Лоренс поднял правую руку. Матросы за его спиной только и ждали этой команды. На две минуты палуба «Короля Георга» превратилась в копошащийся муравейник. Теперь на огромный корпус «Дагона» было направлено полдюжины спаренных орудийных установок. Когда на палубе опять воцарился покой, капитан Лоренс поднял рупор.
— «Дагон»! — громко крикнул он. — Это последнее предупреждение. Остановитесь, или я открываю огонь.
Прошла почти минута, и у поручней корабля «Дагон», бывших намного выше корпуса «Короля Георга», появилась какая-то фигура. Она находилась слишком далеко и слишком высоко над Лоренсом, чтобы он мог разглядеть ее, но у капитана было отчетливое ощущение того, что человек, застывший у поручней, смотрит ему прямо в глаза, то есть смотрит не на корабль и не на грозные орудия, а прямо на него.
Однако после этого ничего больше не произошло. «Дагон», как и прежде, продолжал плыть, и, за исключением одного-единственного человека, на его палубе не было никаких признаков жизни. У капитана Лоренса мурашки побежали по телу. С чем он сравнил корабль в первом разговоре со Стейли? С «Летучим голландцем»? Может, это сравнение не было таким уж смешным?
— Человек на палубе! — снова крикнул он. — Вы меня понимаете? Отвечайте!
Но человек по-прежнему молчал. Он даже не двигался, а просто стоял там, будто статуя или какая-то тень в ночи. Лоренс прокричал это еще с десяток раз на всех языках, которые он знал — а знал он их много, так как большую часть своей жизни провел на морях и в различных портах, где и нахватался разноязычных фраз. Но фигура на «Дагоне» не отреагировала ни на одно из его слов.
Наконец Лоренс, чувствуя, как на душе скребутся кошки, два раза выбросил кулак вверх и резко опустил руку вниз. В тот же миг одно из орудий «Короля Георга» издало оглушительный грохот, из него полыхнул разбрасывающий искры язык пламени длиной в ярд, и через полсекунды перед носом «Дагона» пролетел снаряд. Этот предупредительный снаряд прошел так близко от гигантского судна, что Лоренс даже испугался, что попал в него, однако «Дагон» как ни в чем не бывало продолжал плыть вперед.
— Это было последнее предупреждение! — закричал Лоренс. — Следующий выстрел будет прицельным. У вас ровно одна минута на то, чтобы спустить паруса и остановиться!
Устало опустив рупор, Лоренс нервно провел кончиком языка по губам и оглянулся. Матросы стояли у всех орудий с того момента, как корабль был приведен в боевую готовность, и Лоренс знал, что они беспрекословно выполнят его приказ, если «Дагон» действительно придется обстреливать. Но на бледных и перекошенных лицах матросов читался тот же страх, который он ощущал сам. Большинство из его подчиненных, будучи опытными моряками, принимали участие во многих боях, но еще ни одному из них не приходилось сталкиваться с таким кораблем, как «Дагон». В душе Лоренс тоже противился тому, чтобы открывать огонь по этому гиганту. Он не знал, что ему делать, если капитан странного корабля проигнорирует его последнее предупреждение.
Минута давно прошла, но Лоренс продолжал ждать: он рассудил, что даже если на их предупредительный выстрел отреагировали сразу же, то, учитывая размеры корабля, наверняка потребуется время, чтобы на «Дагоне» дали знать о принятом решении. Прошла еще одна минута, затем еще одна, и еще… Наконец Лоренс понял, что корабль не собирается останавливаться.
И тут…
Все началось незаметно. В очертаниях «Дагона» что-то изменилось, и Лоренс не сумел сразу понять, что именно. Казалось, что-то произошло с тенью на корабле; внезапно туман опять сгустился, размывая контуры судна. Лишь через несколько секунд Лоренс понял, что происходит на самом деле. Туман остался таким же, как и был, а «Дагон» начал… растворяться в воздухе! Его очертания становились все более размытыми, огромный серый парус стал прозрачным, так что сквозь него пробивался свет звезд на ночном небе. Корпус судна расплывался на глазах, как будто невидимая кислота разъедала корабль.
И тут он исчез.
«Дагон» растворился в воздухе словно призрак, а с ним ушла и странная туманная пелена. Остались только ночь, море и «Король Георг». А еще дыра глубиной в пять сотен футов и длиной в пятьдесят футов на поверхности моря — там, где был огромный корабль.
Капитан Лоренс даже не успел испугаться, когда тонны воды с ревом хлынули в огромную воронку, оставленную «Дагоном». Течение с гигантской силой подхватило «Короля Георга», затянуло на глубину в двадцать ярдов и раздавило его.
Салон «Наутилуса» очень изменился. В ухоженном зале, более уместном в парижском роскошном отеле, чем на подводной лодке, царил хаос и уже ничего не напоминало о том, каким он был в прошлый раз. Даже плиты пола были вскрыты, так что приходилось все время внимательно смотреть под ноги, чтобы не искалечиться.
— Уютно у вас тут, Немо, — не без сарказма произнес я.
Немо натянуто улыбнулся и, сделав широкий жест, указал на стулья. В ответ на его приглашение я осторожно присел. Рядом со мной опустились Говард и Рольф.
— Что все это означает, Говард? — спросил я. — Почему вы здесь?
Повернув голову, Говард посмотрел на Немо и двух механиков, как будто хотел убедиться в том, что у него есть время на ответ. Затем он начал свой, как всегда обстоятельный, рассказ:
— Роберт, той ночью, когда я исчез из Лондона, на мое имя пришло письмо. Оно застало меня… — Он обменялся взглядом с Немо, и я заметил, что капитан «Наутилуса» глазами подал сигнал «нет»; очевидно, кое о чем они решили не говорить мне. — Врасплох. Как бы то ни было, в этом письме содержалась настойчивая просьба Немо о встрече. О немедленной встрече. Поэтому я не смог оставить тебе сообщения, хотя вполне допускаю, что ты, наверное, удивился моему внезапному исчезновению.
— Удивился? — возмущенно выдохнул я. — Да я чуть с ума не сошел от тревоги, Говард! Мы были в этом подземном…
Прервав меня резким движением руки, Говард затянулся сигарой и выдохнул на меня отвратительное облако дыма.
— Я знаю, — сказал он, не обращая внимания на то, что я закашлялся. — Я знаю всю эту историю. Но так должно было случиться, поверь мне. Тайну существования этого корабля нужно хранить, невзирая на обстоятельства, причем от всех.
— Даже от меня?
Это был очень глупый вопрос, и Говард предпочел проигнорировать его. По-прежнему пуская облачка мерзкого дыма, он продолжил свой рассказ:
— У Немо были все причины на то, чтобы торопиться. В одной из своих последних поездок он наткнулся на подводный город, наполненный странными, весьма пугающими существами. Нужно объяснять, какими?
— Слугами Дагона? — кашляя, спросил я и помахал рукой перед лицом.
— Дагона, — пыхтя сигарой, подтвердил Говард. — Видишь ли, Роберт, у нас с Немо был когда-то общий друг. Его звали Родерик Андара.
— Мой отец?
— Да, — сказал Немо, перебив Говарда. — Мы были очень хорошими друзьями, Роберт.
В его словах послышалась печаль.
— Благодаря Родерику Немо был достаточно наслышан о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ, поэтому быстро распознал в слугах Дагона тех, кем они действительно являются. Я имею в виду шогготов, — пояснил Говард. — Немо не знает страха, но он не дурак. Он прекрасно понимал, с кем ему придется столкнуться.
— А еще я помнил, что во всем мире есть лишь один человек, который сможет противостоять этим чудовищам.
Говард на это ничего не сказал, но польщенно улыбнулся.
— Это ты, Роберт, — неожиданно заявил Немо.
— Я?..
— Ну да, — подтвердил Говард, покосившись на капитана. — Немо исходил из того, что ты кое-чему научился у своего отца. С другой стороны, он не мог вступить с тобой в контакт непосредственно. Поэтому он обратился ко мне.
Говард опять затянулся, и я поспешил задержать дыхание, но на этот раз он выдохнул облако дыма в сторону Немо. Закашлявшись, капитан сверкнул глазами.
— Все остальное ты знаешь, — продолжил Говард. — Той же ночью мы приплыли сюда, и я убедился в том, что Немо не ошибся. И наконец, я позаботился о том, чтобы ты попал сюда.
Теперь пришла моя очередь рассказывать. Говард слушал меня молча, однако по мере того как я приближался к тому моменту в моей истории, когда мы все встретились, выражение его лица становилось все более обеспокоенным.
— ТУЛЬСАДУУНЫ...
Говард тихо повторил это слово несколько раз, но от этого оно, конечно, не утратило своего мрачного звучания.
— Да уж, — ядовито произнес я, — как будто у нас мало хлопот с ВЕЛИКИМИ ДРЕВНИМИ.
— Признаться, я не уверен в том, что между ними такая уж большая разница, — пробормотал Говард. — Нам следовало бы…
В этот момент за его спиной появился Немо, и Говард, остановившись на полуслове, посмотрел на капитана «Наутилуса».
— Мы готовы, — сказал Немо.
Кивнув, Говард медленно повернулся и устремил свой взгляд в иллюминатор.
— Что вы задумали? — спросил я.
— Я ведь говорил вам, что мы намерены испробовать еще несколько способов, которые, возможно, помогут нам избавиться от неприятностей, прежде чем «Наутилус» окончательно сдастся, — улыбнулся Немо. — Мы хотим посмотреть, понравится ли этому существу Дагона электрический разряд. Внимание!
Все произошло так быстро, что я не сразу понял, как это работает. Воздух наполнился сухим потрескиванием, мигнул свет, и я увидел, как вода за иллюминатором осветилась синеватыми отблесками. По стеклу скользнуло что-то черное и бесформенное.
— Получилось! — закричал один из матросов. — Оно умирает, капитан!
Мы бросились к иллюминатору.
— Включить прожекторы! — приказал Немо, и на корпусе корабля ожило с полдесятка круглых белых прожекторов.
Яркий свет позволил нам рассмотреть удивительную и в то же время ужасающую картину. Черный покров «Наутилуса» был разорван во многих местах. Чудовищная масса стала серой и морщинистой, как отшелушившаяся кожа, а из воды поднялись серые облака отвратительной жидкости, которые затем постепенно рассеялись. На большей части корпуса уже можно было разглядеть металлическую обшивку. Как раз в том месте, на которое я смотрел, от массы оторвался кусок размером с двадцать футов и, опустившись на дно озера, растворился на моих глазах.
Но тут я увидел еще кое-что.
Один из больших прожекторов повернулся, и яркий луч света, протянувшись вдоль темного дна, наткнулся на затаившееся там чудовище тьмы. Это была гигантская тень, которую я уже видел с берега. Огромная бесформенная масса без определенных очертаний пульсировала на дне, словно сердце гигантского демона. Из комка этой тьмы десятками вырастали щупальца и руки, вытягиваясь и переплетаясь, превращая дно озера вокруг монстра в паутину, которая тоже пульсировала и подергивалась, как будто каждая часть этой отвратительной сети была наделена своей отдельной жизнью. Это зрелище напомнило мне муравейник, полный копошащихся черных муравьев, а еще клубок склизких червей. Я почувствовал неприятный привкус во рту и шевельнувшуюся в животе тошноту.
По приказу Немо прожектор направили прямо на чудовище, и теперь его можно было рассмотреть более детально. Казалось, оно покрывало все дно озера, оплетая его своей мерзкой паутиной. Даже там, где его не было видно, песок вспучивался изогнутыми линиями и местами из-под песка вырастали целые кусты черных щупалец, похожих на странные водоросли. Никто из нас не удивился, увидев, что щупальца тянутся к «Наутилусу». Часть из них стала серой и растворилась, но в целом чудовище казалось неповрежденным. К тому же сеть начала обновляться с такой скоростью, что это было видно невооруженным глазом. Чудовище просто отбросило отмершие части, заменив их новыми щупальцами, которые тут же поползли к «Наутилусу», как движущиеся на ощупь черви.
Наконец с помощью прожектора мы рассмотрели часть дна в десяти футах от кормы «Наутилуса». Черная паутина щупалец росла с фантастической скоростью и неудержимо приближалась к кораблю. Мне показалось, что я слышу шуршание, с которым щупальца прикасаются к бронированной поверхности корпуса.
— Черт побери, — растерянно пробормотал Немо. — Оно восстанавливается.
— А что, если мы повторим это? — предложил я. — Может, если пару раз ударить его током, оно…
Я не договорил, напоровшись на суровый взгляд капитана. Если бы все было так просто, то Немо, конечно, давно сам подумал бы об этом.
— Наши аккумуляторы наполовину пусты, — глухо произнес капитан. — И, судя по тому, как выглядит это существо, оно справится и с десятикратными зарядами.
Вздохнув, он покачал головой и в беспомощной ярости сжал кулаки.
— Нужно было подождать до тех пор, пока «Наутилус» восстановит маневренность. Возможно, тогда бы у нас хватило времени на то, чтобы уйти от него.
— Вряд ли, — сказал Говард. — Кроме того, сейчас у нас остается еще меньше времени… — Подняв руку, он похлопал Немо по плечу. — Нужно смириться с этой мыслью. Мы не выберемся отсюда живыми.
Посмотрев на него, Немо промолчал, и я почти физически ощутил безнадежность, полностью завладевшую им. Я не мог больше этого выносить.
Повернувшись, я молча выбежал из салона. Если бы там была дверь, я захлопнул бы ее за собой.
|
|
