 |
Часть 1
Глава 1
…
Однажды девочка спросила у отца, способен ли кто-либо отыскать невидимую лестницу, которая ведет туда, где обитают предки людей.
— Когда-нибудь мы все ее найдем, — загадочно ответил тот. Тия была старшим ребенком в семье, дочерью Небет, жены Анхора. Шестилетний Тимес также был сыном Небет, а двух других мальчиков, четырех и двух лет, родила Харуя — наложница отца.
Семья жила дружно; женщины уважали своего господина и ладили между собой. Младшая по положению и возрасту Харуя подчинялась Небет и старалась выполнять все ее приказания.
Они прибыли в столицу нома, город Эффе, в час, когда священная лодка великого Ра 1 успела проплыть по небу навстречу гряде западных гор и скрыться в таинственной ночной гавани. Ступив на берег, Тия не смогла разглядеть ничего, кроме кучки домов и нескольких деревьев. Позади тревожно шумела река. Прохладный ветер дул в спину и проникал под легкое платье. Девочка чувствовала себя неуютно во тьме, ибо, как и всякая египтянка, любила тепло, свет и яркие краски, за исключением красной, которой обычно пишут имена недобрых людей. Женщины подавленно молчали. Анхор старался сохранять невозмутимость, но Тия чувствовала, что отец нервничает: он не знал, что его ждет в незнакомом городе, среди чужих людей. Кругом было пусто и тихо — их никто не встречал и не ждал.
— Мне сказали, что нам позволят поселиться в доме одного из писцов, который недавно покинул Эффе, — ободряюще произнес Анхор.
Тия не помнила, как им удалось отыскать особняк; к тому времени как они вошли в полные чужого запаха темные комнаты, она настолько измучилась и устала, что была готова заснуть где угодно, хоть на твердой и пыльной земле. Младшие братья капризничали, мать и Харуя торопливо, вполголоса успокаивали их. Тия добралась до жесткой кровати, легла не раздевшись и мгновенно провалилась в сон.
Она открыла глаза ранним утром, когда все еще спали. По полу скользили узкие, как лезвие кинжала, полоски солнечного света; поднимавшиеся вверх тонкие столбики пыли казались золотыми. Девочка осторожно встала и на цыпочках добралась до выхода, с любопытством разглядывая оставшуюся от прежних хозяев старую мебель, стоявшую в беспорядке, выцветшие циновки на окнах. В доме было пять просторных комнат, помещения для слуг, пекарня и кухня. В саду, окруженном стеной из коричневого кирпича, росли смоковницы, гранаты, персики и фиги; маленькая беседка утопала в зелени. По обеим сторонам главной дорожки тянулся виноградник. Лозы, словно изумрудные змеи, вившиеся по поперечинам и шестам, образовывали тенистый свод; прямо над головой висели тяжелые гроздья темно-синих ягод. Заметив приставную лестницу, Тия ловко вскарабкалась на стену и выглянула наружу. Городок был маленький и бедный. Вдали виднелись рассеченные оросительными каналами поля и редкие кучки пальм. Стена известняков, возвышавшаяся на горизонте, заставляла теряться в догадках: что за ними скрывается, есть ли на свете другие земли и страны?
Тия долго сидела бы на стене, размышляя и мечтая, если бы не услышала голос Небет. Женщины суетились, занимаясь приготовлением завтрака и разбирая вещи. Тия вернулась в дом и принялась помогать матери и Харуе.
…
Мать и Харуя, поглощенные извечными женскими заботами, быстро привыкли к новой обстановке и не скучали по Фивам. Иное дело отец. Зачастую Анхор сидел с папирусом на коленях, но ничего не писал; его взор был устремлен в невидимую даль. Глядя на отца, Тия догадывалась, что мысленно он пребывает в том городе, где возвышаются грандиозные здания, горящие золотом обелиски, на флагштоках развеваются яркие флаги, а улицы наводнены торжественными процессиями. Лишенный всего этого, он поневоле ощущал себя выброшенным из жизни.
Девочка чувствовала, что в душе Анхора образовалась черная дыра, которая ширится и растет, и отец не знает, как и чем ее заделать. Он понимал, что навсегда простился с величественным городом, средоточием божественного могущества и неземной красоты, и не мог с этим смириться.
Тия тоже ощущала себя одинокой. В Фивах у нее не было недостатка в общении со сверстниками, тогда как здешние ребятишки не желали с ней играть. Неподалеку от ее дома часто собиралась ватага детей, мальчиков и девочек от шести до двенадцати лет. Они играли в разные игры и очень весело проводили время. Забравшись на стену сада, Тия наблюдала за ними и мечтала разделить их забавы. Стоило ей появиться на улице, как дети останавливались и начинали на нее глазеть, а если девочка пыталась приблизиться, убегали или продолжали свою игру, делая вид, будто не замечают незнакомку.
Сначала Тия не понимала, в чем дело, а потом начала догадываться. Ее отец являлся в дома родителей некоторых из этих ребят в сопровождении вооруженных палками воинов и без всякой жалости взимал с них налог. Не помогали ни слезы, ни мольбы. Каким бы скудным ни оказывался урожай, было бесполезно говорить, что зерна нет. С несчастных срывали одежду, избивали, бросали в пыль, оскорбляли и унижали. Тия не знала, обижаться ей, огорчаться или негодовать. Она решила поговорить об этом с матерью и получила резкий ответ:
— Твой отец занимает высокую должность, потому ты не должна знаться с крестьянами. Это низкие люди.
— Твое будущее не таит в себе ничего загадочного. Веди себя хорошо, помогай мне по дому, слушайся отца и будешь счастлива, — ответила Небет.
≪А ты счастлива?≫ — хотела спросить Тия, но передумала. Едва ли мать станет обсуждать то, что выходит за рамки повседневности. Спокойствие и рассудительность были главным достоинством Небет. Она всегда старалась держать себя в руках и твердо стояла на земле. Через несколько дней Небет отвела дочь в дом богатого торговца, который жил на берегу Нила и имел дочь такого же возраста, как и Тия. У Эте было много красивых, ярко раскрашенных кукол, но она показалась Тие чересчур замкнутой и тихой.
Отец держал Эте в строгости и не позволял ей выходить за ворота, и потому девочки играли в саду — чинно и со всей серьезностью.
Тия мечтала о живом, непосредственном общении, ей хотелось побегать и пошуметь, и вскоре девочка вновь предприняла попытку сблизиться с детьми, которые ее избегали.
Тия ловко спрыгнула со стены и незаметно подошла к ребятам. Застигнутые врасплох дети бросили игру и с молчаливой, но выразительной враждебностью стали разглядывать расшитое цветными бусинами льняное платье незнакомки, ее мягкие зеленые сандалии и золотые браслеты на запястьях и щиколотках.
— Что тебе нужно? — наконец спросил старший по возрасту мальчик с красивым нагловатым лицом и недобрым взглядом прищуренных от яркого света глаз.
— Я хочу играть вместе с вами, — сказала Тия. От волнения у девочки пересохло в горле и ее голос прозвучал неуверенно и тихо.
— Ты не можешь играть вместе с нами, потому что ты не такая, как мы, — заявил мальчик и грубо добавил: — Иди туда,
откуда пришла!
…
У Тии был выбор: либо плыть дальше и утонуть, либо приблизиться к берегу и быть съеденной крокодилом. Девочку парализовал страх. Заводь, совсем недавно приветливая и мирная, оказалась беспощадной хищной ловушкой богов или судьбы. Животное не шевелилось; оно знало, что добыча никуда не уйдет. Его взгляд был равнодушным, холодным, пустым, в нем не угадывалось ни предвкушения, ни злобы. Тия боялась утонуть, но еще сильнее ее пугала смерть в пасти крокодила. В этом случае ее тело никогда не отыщут и ее душа вовек не найдет покоя! Девочка вспомнила бесчисленные некрополи в окрестностях Фив, внушающие почтительный страх. Ее участь будет много ужаснее участи мумии с повязанным челом, заткнутыми ноздрями и лишенными блеска глазами! Тия быстро поплыла на глубину, а крокодил бесшумно и плавно двинулся следом. Бездушной твари ничего не стоило догнать ее и перекусить пополам. Тию объял леденящий ужас; девочке казалось, будто ее накрыло удушливой темной волной — она
не могла ни дышать, ни кричать.
Тия думала, что это конец, как вдруг услышала громкий всплеск. В воду обрушилось что-то тяжелое и угодило прямо в морду крокодила. Животное не успело опомниться, как вто-
рой камень ударил его между глаз. Чудовище в панике забило хвостом, затем бросилось на дно, в укрытие. Девочка посмотрела на берег. Там стоял мальчик примерно ее возраста и держал наготове еще один булыжник. Когда крокодил скрылся, мальчик махнул Тие рукой, но она вдруг почувствовала, что силы ее иссякли. Сначала вода плескалась у подбородка, потом достигла губ и ноздрей. Тия барахталась, не желая
сдаваться, но тело стало тяжелым как камень. Видя, что незнакомка тонет, юный спаситель без колебаний бросился в воду. Девочка обмерла. Сейчас крокодил появится снова и под угрозой окажутся сразу две жизни! Мальчик быстро подплыл к Тие, вытолкнул ее на поверхность, схватил за волосы и с усилием потащил за собой. К счастью, девочка тут же пришла в себя и смогла плыть. Чудовищная рептилия вновь показалась из воды, однако дети уже вылезли на берег.
…
Глава II
…
Прошло много времени, прежде чем Тия полюбила Эффе. Полюбила вставать на рассвете, когда тело полно сонного тепла, выходить в сад, забираться на стену и вдыхать прохладный воздух. Девочка всякий раз с трепетом дожидалась момента, когда солнце выглянет из-за горизонта и окрасит далекие горы в нежно-розовый, а затем — в бледно-золотой цвет. В этот час городок оживал, люди брались за дела, ночные сны и печали
минувшего вечера растворялись в дневной суете. — Пойми, — сдавленно произнесла Харуя, — если дома узнают правду и догадаются о том, что я тебя покрываю, мне попадет — в первую очередь от твоего отца.
— Ты его боишься? — спросила Тия. — Разве он злой? Харуя остановилась и посмотрела девочке в глаза.
— Он не злой, просто не любит, когда что-то идет не так, как должно идти. — Молодая женщина опустила ресницы. — Я из бедной семьи, потому мои родные сочли большой удачей отдать меня в дом писца. С тех пор прошло несколько лет, я родила двоих
детей, но мое положение не стало менее шатким, чем прежде.
— Почему?
— Потому что я не жена твоего отца, а всего лишь наложница, — ответила Харуя, и ее глаза предательски забегали. Девочка удивилась, почему никогда прежде не говорила с Харуей по душам, как с близким человеком? Не потому ли, что та всегда казалась ей тенью матери? Внезапно Тия поняла, что наложница отца всего на каких-то семь-восемь лет старше ее самой. Интересно, счастлива ли она, довольна ли своей судьбой?
Харуя любила ярко краситься и с удовольствием носила украшения, многие из которых Анхор купил для нее еще в Фивах, тогда как Небет, сколько Тия ее помнила, одевалась скромно, но при этом любила подчеркнуть власть над наложницей своего супруга.
— Помоги мне, Харуя! — с надеждой в голосе произнесла Тия. — Не выдавай! Быть может, когда-нибудь я смогу помочь тебе!
— Хорошо, — согласилась молодая женщина. — Но ты должна пообещать, что это не повторится. — И строго добавила: — Завтра я сама провожу тебя к Эте.
|
|
