* * *
— Ты не вернешься к нему! — Герцогу не удалось сохранить величественный тон до конца, потому что его сразил приступ ужасного кашля.
Кэролайн вздохнула и пересекла гостиную, чтобы подать отцу стакан воды.
— Папа, успокойся. Ты только усугубляешь ситуацию.
Герцог отпил воды. Снова обретя самообладание, он прищурил глаза и посмотрел на дочь. Он мог бы подавить своим взглядом, если бы его покрасневшие глаза не были наполнены слезами.
— Ты прибываешь сюда, дочь моя, и рассказываешь, что твой муж дважды со дня свадьбы показал свой несносный характер, что ты видела, как он затеял драку с братом, — и после этого ты просишь меня успокоиться?
— Я лишь спрашивала у тебя совета, папа, я не хотела расстроить тебя.
— Вот мой совет: брак можно аннулировать. Я найду тебе другого мужа.
— Ты не сделаешь ничего подобного! — Ее щеки вспыхнули от волнения, к которому примешивалась немалая доля смущения. — Ради всего святого, папа, не надо защищать меня. Роган мой муж, а не какой-нибудь злодей.
— Нет никакой необходимости заступаться за него. Все знают, какой он пользуется репутацией в свете. Я допустил ошибку, выбрав его тебе в мужья, но я думал, что если он спас тебе жизнь, то это означает, что он изменился.
Кэролайн отвернулась от отца, сжала пальцы в кулаки и невидящим взглядом уставилась в окно, за которым стояло солнечное утро.
— Прошу тебя, не напоминай мне, как ты заставил его жениться на мне. Папа, дело сделано. Я сама решу, останусь ли я с Роганом или нет.
— Ничего подобного я в жизни не слышал! Ты моя дочь, и я в состоянии защитить тебя. Если Хант не тот человек, на которого я рассчитывал, то я позабочусь о том, чтобы исправить положение. Что сделано, то может быть переделано. Только если…
Он вдруг замолчал, и Кэролайн удивленно обернулась к нему.
— Если что, папа?
— О, какая досада, — пробормотал герцог, и на его щеках появился густой румянец.
Он старательно избегал взгляда дочери.
Кэролайн поняла, что он имел в виду. Она тоже вспыхнула от волнения, но напомнила себе, что она уже замужняя женщина.
— Если брак не вступил в законную силу?
Он пронзительно посмотрел на нее, и его руки со вздувшимися венами вцепились в кресло.
— Только не говори мне, что этот мерзавец принудил тебя! Он обидел тебя? Я клянусь, что убью его.
— Папа, я прошу тебя… — Кэролайн закатила глаза, когда отца одолел новый приступ кашля. — Только посмотри, чего ты добился.
Она протянула ему стакан воды.
— Роган не причинил мне никакого вреда, и я буду тебе благодарна, если ты прекратишь разговоры об аннулировании брака.
— Но тогда почему ты здесь? Почему ты не дома со своим мужем?
— Потому что я беспокоилась о тебе.
Она приложила руку к его щеке и улыбнулась.
Он накрыл ее ладонь своей рукой.
— Ты льстишь старику, дочь моя. Ты здесь, потому что поссорилась со своим мужем.
Она сдержала вздох и отошла.
— Я не ссорилась с ним, папа. Я просто не ожидала, что возникнут подобные трудности. И я не знала, куда еще мне идти.
— Этот дом навсегда останется твоим, Кэролайн. Пока я дышу, так и будет.
— Я чувствую себя такой глупой. — Она села на диванчик рядом с креслом отца. — Прибежала домой к папочке, как только на небе появилась первая туча.
— Но куда еще тебе бежать? — Герцог одарил ее улыбкой, что случалось с ним редко, и она забыла, что ее отец болен и она может потерять его из-за какой-то непонятной болезни. — Кроме того, твой брак устроил я, поэтому в случае возникновения проблем винить, кроме меня, будет некого.
— Да, это было твое решение.
Она взглянула на него с любовью и волнением.
— Но теперь это моя проблема. Папа, я уже не ребенок.
— Ты мой ребенок, и я должен знать, что о тебе хорошо заботятся, хотя моя болезнь сильно мешает мне. Я думал, что Роган Хант тот человек, на которого можно рассчитывать. Я не буду жить вечно, Кэролайн.
— Не говори так. — Она была расстроена тем, что разговор перешел на тему смерти. Она положила руку на ладонь отца. — Папа, ты поправишься. У тебя сегодня даже румянец на щеках появился.
— Только потому, что я вынужден обсуждать деликатные вопросы брака с собственной дочерью. — Он широко раскрыл глаза. — Бог ты мой, Кэролайн, как нам не хватает твоей матушки! Она бы поддержала тебя.
— Не волнуйся, папа. — Она отвернулась. — Я знаю, как все происходит.
— Нет, не знаешь.
Ее губы изогнулись в горькой улыбке.
— Конечно, я знаю, ты разве забыл?
— Нет. — С некоторым усилием он приподнялся в кресле. — Дочь моя, ты, к моему сожалению, знаешь то, без чего могла бы обойтись, — это правда. Но в отношениях супружеских ты так же невинна, как любая другая девушка твоего возраста.
— О бог ты мой, папа! — в смущении воскликнула Кэролайн.
— Мне тоже нелегко вести разговор на эту тему. — Он сжал ее руку, заставляя ее посмотреть на него. — Поверь мне, ты ничего не знаешь о супружеской жизни, и я очень расстроен из-за того, что ни одна женщина не поговорила с тобой на эту тему перед свадьбой.
— Но я пережила это.
Отбросив горечь, она улыбнулась отцу.
— Ты вовсе не подвел меня, папа.
— Кэролайн, ты моя жизнь. Если я сделал ошибку, выдав тебя замуж за Рогана Ханта, то тебе стоит только сказать, и я исправлю ситуацию.
— Да, только скажи, Кэролайн, — раздался голос в дверях.
Кэролайн резко повернулась и увидела Рогана, стоявшего в комнате у входа. Его серые глаза метали молнии.
— Наш брак был ошибкой?
— Роган. — Она встала ему навстречу. — Что ты здесь делаешь?
— Я очень скучал без своей любимой жены.
Он бросил взгляд на остатки обеда.
— Я предполагаю, что если меня беспрепятственно впустили слуги, то это означает, что твой отец еще не отправил письмо епископу с просьбой аннулировать наш брак.
— Следите за тем, какой тон выбираете, Хант, — с угрозой в голосе сказал герцог. — Моя дочь имеет полное право на мой совет и на мою помощь.
— Она ваша дочь, но теперь она и моя жена. — Роган небрежно бил себя перчатками по ладони, не сводя взгляда с Кэролайн. — И если она чувствует, что между нами возникла недоговоренность, то она должна обсудить ее со мной, а не с вами.
Кэролайн начала заламывать пальцы.
— Ты был занят с лордом Чессингтоном.
— Я никогда не занят, если дело касается моей жены, — сказал Роган, заходя в комнату и бросая перчатки на ближайший столик.
Она заставила себя не отводить от него взгляд.
— Я просто приехала навестить моего отца.
— Все в порядке. — Он подошел к ней и поправил выбившуюся у нее из прически прядь волос. — Нам надо поговорить, Кэролайн.
— Я знаю, — сказала она, отступая. Она была потрясена его прикосновением.
Она посмотрела на него, силясь найти в нем черты того охваченного гневом незнакомца, которого увидела сегодня утром. Волны раздражения, исходившие от него, были ощутимы физически.
— Она никуда с тобой не поедет, — сказал герцог. — Если она сама этого не пожелает. Я могу стереть тебя с лица земли, Хант.
— Папа, прекрати! — Кэролайн повернулась к отцу. — Я сказала, что сама смогу решить свои проблемы.
Роган не обратил никакого внимания на вспышку гнева своего тестя.
— Кэролайн, нам пора домой.
— Я еще не готова.
Она шагнула к отцовскому креслу.
Роган прищурил глаза. Мгновение он выглядел точь-в-точь как утром: опасный незнакомец.
— Ты не сможешь прятаться здесь всю жизнь. Тебе придется поговорить со мной рано или поздно.
— Не смей принуждать мою дочь, — сказал ее отец. Он взял Кэролайн за руку и притянул ее ближе к себе. — Я могу отдать приказ, и тебя отсюда выставят.
— Папа!
Роган напрягся. Его поза демонстрировала готовность к бою.
— Вы можете попытаться.
Кэролайн выдернула руку из ладоней отца.
— Прекратите оба!
Герцог сел прямо. Он не сводил взгляда с Рогана.
— Хант, вы мне угрожаете?
— Я терпел ваш произвол довольно долго, ваша светлость, — низким голосом произнес Роган, не скрывая раздражения. — Вы устроили свадьбу, вы добились специального разрешения, вы купили свадебный наряд и оплатили все мои долги. Несмотря на то что не в моих правилах принимать помощь, я смолчал. Но когда вы решили вмешаться в мои личные дела, которые касаются только меня и моей жены, я не намерен молчать.
— Что?! — Отец Кэролайн не мог подобрать нужных слов. — Ах ты, щенок! Да я могу сделать с тобой все, что мне заблагорассудится!
— Вперед! — Роган обнажил зубы в улыбке.
— Назови хотя бы одну причину, которая помешает мне это сделать.
— Прошу вас, остановитесь! — закричала Кэролайн.
— Тише, дочь моя.
— Не волнуйся, любовь моя.
Ни один из них даже не взглянул на нее. Они были слишком заняты сведением мужских счетов, непонятных ей.
— Я могу поставить тебя на место, сказав всего лишь несколько слов, — предупредил герцог. — Так что будь осторожен, Хант.
— Если вы разрушите мою жизнь, то разрушите и жизнь вашей дочери.
— Я могу защитить Кэролайн.
— Так же, как и раньше? — Роган хрипло рассмеялся. — Я не знаю, сделали ли вы ей одолжение или ухудшили ситуацию, заперев здесь на долгие годы.
— Вы не знаете, о чем говорите, Хант…
— Я не потерплю манипуляций…
Вдруг до их слуха донесся звон — это разбилась маленькая ваза. В комнате воцарилась тишина. Оба мужчины в оцепенении посмотрели на Кэролайн.
Она глубоко вздохнула.
— Теперь, когда вы наконец обратили на меня внимание, я настаиваю на том, чтобы вы немедленно прекратили спор.
— Дочь моя, ты разбила вазу нарочно?
— Да, — вздернув подбородок, сказала Кэролайн, хотя привлекать внимание мужчин таким образом было не в ее привычках и она ощущала большую неуверенность в правильности своих действий.
— Когда твой характер успел так безнадежно испортиться, любовь моя? — тихо спросил Роган, и в его голосе прозвучали угрожающие нотки.
— Не знаю, — большим усилием воли ей удалось сохранить спокойствие. — Однако теперь, когда вы перестали ссориться, я хочу, чтобы вы послушали меня.
Роган заморгал от удивления, а затем сложил руки на груди и принял позу, явно показывающую, что он готов выслушать ее, хотя и не очень счастлив от этого. Он сцепил зубы. Было очевидно, что он едва сдерживает проклятия, которые готовы были посыпаться с его уст в любой момент.
Герцог нахмурил брови. Это означало, что он крайне недоволен поведением своей дочери. Когда ей было восемь лет, этого взгляда было достаточно, чтобы довести ее до слез.
Однако ей уже давно не восемь лет.
— Папа, я бы хотела поговорить со своим мужем наедине.
Герцог собирался было возразить, но она остановила его взмахом руки.
— Это наше личное дело, и я поняла теперь, что мне не надо было искать ответов на свои вопросы у тебя. Ты не можешь мне помочь.
Кэролайн повернулась к мужу, не обращая внимания на горячие протесты герцога.
— Да, ты прав, утверждая, что нам есть о чем поговорить, однако это должен быть разговор двух образованных цивилизованных людей. Способен ли ты вести такой разговор, скажи мне прямо сейчас!
Роган едва заметно улыбнулся.
— Я думаю, что это мне по силам.
— Очень хорошо, тогда давай отправимся в зимний сад. — Она посмотрела на отца. — Папа, я надеюсь, что ты не станешь посылать своих людей шпионить за нами?
Огонек вины в глазах отца подсказал Кэролайн, что ее подозрения были не напрасны. Обиженная, она все же пересилила себя и подошла, чтобы поцеловать отца в щеку.
— Никаких шпионов, папа, — прошептала она ему на ухо. — Или я никогда тебя не прощу.
Он фыркнул и откинулся в кресле, напомнив ей капризного ребенка.
Она покачала головой и прошла в гостиную, все еще настораживаясь каждый раз, когда чувствовала, что Роган следует за ней. Она улыбнулась слугам, но у входа в зимний сад резко повернулась, схватила Рогана за руку и направилась в противоположную сторону.
— Что такое?
— Ш-ш-ш-ш. — Кэролайн махнула рукой, призывая его к тишине, и немного приоткрыла дверь. Она выглянула в холл. Ей пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем она заметила Грегсона, верного помощника ее отца, который направлялся в зимний сад.
— Я так и знала, — прошептала она.
— Знала что? — пробормотал Роган.
— Он послал Грегсона шпионить за нами.
Кэролайн закрыла дверь — она тихонько щелкнула. Кэролайн повернулась к Рогану; на ее губах появилась улыбка.
— Но мы его перехитрили. Идем со мной. Я знаю место, где нас не сможет найти ни одна душа.
Он удивленно приподнял бровь, и в его глазах вспыхнул интерес.
— Ты ведешь, женушка.
Глава 10
Он шел за ней словно зачарованный: она вела его мимо розовых кустарников. Он подумал, что никогда еще не видел ее в таком озорном настроении, как сейчас, когда она решила поиграть в прятки в саду. Наконец она спряталась за большим кустом сирени. Он шагнул за ней и увидел небольшую поляну, на которой могло поместиться всего два человека. На полянке стояла каменная скамья.
— Никто не станет искать нас здесь, — сказала Кэролайн, оглядываясь.
— Я очень рад тому, что ты не боишься уединиться здесь со мной, — ответил Роган.
Она замерла от напряжения и посмотрела на него через плечо.
— Уверяю тебя, Роган, я могу кричать очень громко.
Заговор, который должен был связать их товарищескими узами, с треском провалился.
— Черт побери, — пробормотал он. — Кэролайн, ты здесь со мной, а значит, ты в полной безопасности.
— До этого утра я бы тебе еще поверила.
— Клянусь, — горько улыбнувшись, произнес он, — я полностью контролирую себя.
— Хорошо, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Потому что нам надо серьезно поговорить.
— Я не виню тебя за твою неуверенность.
— Неуверенность? — На ее губах мелькнула циничная улыбка, которой он не замечал ни у одной девушки-ровесницы Кэролайн. — Я уже видела такое поведение до этого. Я просто не ожидала его от тебя.
Он провел рукой по лицу.
— Кэролайн, я уже предупреждал тебя, что могу быть невыносимым.
— Да, это так.
— Все даже хуже. Гораздо хуже.
— Хуже? Что ты имеешь в виду? — Она невольно начала оглядывать лужайку, словно желая наметить путь к отступлению.
— Кэролайн, прекрати отодвигаться от меня. Я не причиню тебе боли! Черт бы все это побрал! — Он встал со скамейки и отошел на два шага к краю поляны. — Сядь и послушай, что я хочу тебе рассказать.
Недоверие, которое он заметил в ее глазах, разбивало ее сердце. Только прошлой ночью он держал ее в объятиях, пока она спала, а сегодня она уже боялась его.
Он махнул рукой в сторону скамейки и язвительно улыбнулся.
— Ты уже предупредила меня, что можешь громко закричать. Я уверен, что человек твоего отца услышит тебя.
Она все еще колебалась, и каждая секунда была подобна агонии.
— Кэролайн, ты привела меня сюда, чтобы мы поговорили о том, что произошло.
Она вздохнула, и недоверие исчезло с ее лица.
— Ты прав. — Она скользнула мимо него на скамейку, села и сложила руки на коленях, ожидая его объяснений. — Ты говорил что-то о своем несносном характере.
— Да. — Он дал себе минуту на то, чтобы собраться с мыслями. — Вспышки гнева свойственны всем в нашей семье. Любой из нас мог впасть в ярость из-за малейшего пустяка.
— Как тогда, когда твой брат нанес нам визит в день нашей свадьбы?
— Именно так. — Он поморщился. — То, свидетелем чего тебе довелось стать, вовсе не в диковинку для нашего семейства. Мы все время дрались друг с другом.
— И это объясняет то, что произошло с мистером Петерсоном?
— Да. — Он сорвал лист с куста сирени и начал терзать его. — В моей семье у многих был талант в обращении с лошадьми. Не у всех. Некоторые рождались с внутренним чутьем и могли общаться с лошадьми, как будто на их языке.
Ее темные глаза в недоумении смотрели на него.
— Ты хочешь сказать, что можешь читать мысли лошадей?
— Нет. — Он отбросил лист.— Я хочу сказать, что чувствую, как их лучше всего приручить или успокоить, если их что-то расстроило.
— Так было, когда ты спас грума от Меркурия-Миста.
— Да. Не все в нашей семье рождаются с таким талантом. Обычно один представитель от каждого поколения. Мой отец был его лишен, но мой кузен, титул которого унаследовал отец, обладал им.
— Как и ты.
— Да.
Она долго молчала, размышляя над услышанным.
— Но каким образом твой талант связан с тем, что ты впадаешь в ярость с такой поразительной легкостью?
— За талант всегда приходится расплачиваться. Тот, кто рождается с даром чувствовать лошадей, обычно и наследует самый ужасный характер.
— И только потому, что ты наделен этим даром, твой характер хуже, чем у твоего брата?
— Да.
Она покачала головой.
— Роган, это похоже на сказку.
— Я знаю, но это можно проследить на нескольких поколениях.
Он снова сорвал лист, и его постигла та же участь, что и предыдущий.
— То, что произошло сегодня утром… Я прошу у тебя прощения.
— Я знаю, что ты искренне раскаиваешься.
— Петерсон возмутил меня. То, как он поступил с лошадью, не имеет оправдания. Я потерял самообладание.
— Да, это ты хорошо сказал.
— Я бы хотел тебе пообещать, что этого больше не случится, но не знаю, сдержу ли я слово, — выпалил он.
— Не очень-то радостно звучит.
— Черт побери, Кэролайн. Я не знаю, что еще сказать.
Она удивленно вздернула бровь, выражая неудовольствие его грубыми выражениями, но не стала отчитывать его.
— Именно поэтому я и не хотел никого брать в жены, — вымолвил он, отбрасывая еще один изорванный лист. — Я не хотел, чтобы человек, которым я дорожу, стал жертвой моих приступов ярости. Тем более ты.
— Тем более я? — Она ухватилась за края скамейки. — Что ты имеешь в виду?
Он зажмурился, проклиная себя за то, что слишком открылся.
— Ты для меня особенная, Кэролайн, — тихо произнес он.
Он взглянул на нее, прямо в глаза.
— Более чем особенная. Я примчался сюда, как только уехал Чессингтон, поскольку боялся, что ты пожелала расторгнуть наш брак.
Ее глаза стали большими, как блюдца.
— О!
— О, — ухмыльнувшись, повторил он. — Действительно «о»! Я последний мужчина на земле, за которого бы ухватилась такая женщина, как ты, и тем не менее мы оказались связанными супружескими узами.
— Что ты имеешь в виду: такая женщина, как я? Ты намекаешь на то, что я дочь герцога?
— Да, и это тоже.
Ему нужен был простор, однако на столь маленькой поляне ему было не развернуться. Он опустил руки и взглянул на нее. Утренний ветер играл ее локонами и подолом нежно-розового платья. Она смотрела на него с такой серьезностью. Она осталась невинной, несмотря на пережитый опыт похищения. Он ее не заслуживал.
— Роган? Что ты имел в виду?
Ее тихий мелодичный голос действовал на него, как бальзам на израненное сердце, но он не смел принять этот дар. Он не хотел оказаться связанным еще более крепкими узами, чтобы потом обидеть самого дорогого для него человека на земле.
— О нет.
Она встала, решительно подошла к нему и положила ладонь на его руку.
— Ты не спасешься молчанием. Мой дорогой муж, я запрещаю тебе молчать.
Он посмотрел на нее и невольно улыбнулся, заметив, что когда она стояла перед ним, ее макушка едва доходила ему до груди.
— Ты так разгневана, любовь моя, — сказал он, проводя большим пальцем по ее гладкой щеке. — Ты заставляешь меня дрожать от страха.
Она ударила его своим маленьким кулачком в грудь.
— Прекрати дразнить меня, деревенщина. Скажи, это только потому, что я дочь герцога? Поэтому ты считал, что мы не подойдем друг другу?
— Да, из-за этого в том числе. — Он накрыл ее кулачок своей рукой, и она услышала биение его пульса. — Кэролайн, ты красивая, воспитанная, и у тебя такое нежное сердце. — Он поднял ее руку к своим губам. — После всего, что тебе довелось испытать, последнее, что тебе нужно, — это муж с несносным характером.
Она прищурила глаза.
— Ты хочешь сказать, что я слишком хрупкая для того, чтобы стать чьей-то женой?
— Ну конечно.
— Чушь собачья! — фыркнула она и вырвала свою руку.
Он уставился на нее, разрываемый смехом и потрясением.
— И где можно было научиться такому изысканному языку, моя нежная жена?
— Я практически жила в конюшнях. Спустя какое-то время грумы перестали обращать на меня внимание и очень вольно высказывались, но тебе не удастся сменить тему.
Он сложил руки на груди.
— Я об этом даже не мечтал.
— Я не только дочь герцога, — сказала она, и ее тело напряглось от охватившего ее негодования. — Может, я просто маленькая женщина, может, я и воспитана, как истинная леди, но я прошла через то, чего другие дамы даже не представляют, от одного упоминания о чем они упали бы без чувств.
— Я знаю, — тихо сказал он.
— Но по какой-то непонятной мне причине и ты, и отец считают, что я настолько деликатна и чувствительна, что мне противопоказана нормальная жизнь. — Она остановила его взмахом руки, когда он попытался перебить ее. — Да, у меня есть страхи. Они приводят меня в раздражение, они мешают мне жить. И я устала от этого.
— Это вполне объяснимо после того, что тебе довелось испытать.
— Именно так. Когда меня спасли, я едва узнала себя в зеркале. — Она отвернулась и взглянула на ветки сирени, колеблемые ветром.
Она предалась воспоминаниям.
— Я чувствовала себя ужасно первые несколько месяцев. Моя мама умерла вскоре после того, как меня спасли. Папа и я пребывали в трауре. Мы жили в Белвингеме. Мне стало намного лучше. Когда мне исполнилось семнадцать, папа отправил меня на бал дебютанток. Только после того как я увидела толпу, я осознала, что еще не готова к этому, что я все еще серьезно больна. Я потеряла сознание, — сказала она ему с язвительной улыбкой. — Я упала без чувств на глазах у всего лондонского общества, а когда пришла в себя, у меня началась истерика. Безумная дочь Белвингема.
— Прошло слишком мало времени, — пробормотал Роган.
— Да, слишком мало, — согласилась она. — Я привыкла к уединению Белвингема. Мой отец выставил вооруженную охрану по всему поместью. Я знала, что здесь я в полной безопасности. Недели перешли в месяцы, а месяцы — в годы. Я зализывала раны в полном забвении, согреваемая мыслью о том, что папа обо всем позаботится.
— Может, именно это тебе и требовалось.
— Да, ты прав, но я думаю, что я задержалась в этом состоянии слишком надолго. — Она одарила его грустной улыбкой. — Роган, Роган, я практически пряталась все эти пять лет. Все мои друзья уже создали семьи и обзавелись детьми, пока я только и делала, что выезжала верхом, читала книжки и спала с зажженной свечой.
— Не кори себя так сильно. Ты и сама была еще только ребенком.
— Я не люблю чувствовать себя беспомощной, Роган. — Она потянулась к розовому кусту и понюхала его. — Те люди заставили меня ощутить себя бессильной, они украли меня у себя, я как будто потерялась. Я осталась жива, как и мои воспоминания.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Когда меня охватывает ярость, я ощущаю себя потерянным.
Она кивнула в знак согласия.
— Мой отец защитил меня, Роган, но я начинаю думать, что он защитил меня от самой жизни. Когда разбойники напали на наш экипаж на прошлой неделе, я только начала думать о том, что я устала прятаться, устала бояться теней прошлого. Что я хочу нормальной жизни, чтобы выйти замуж за мужчину, которого полюблю, родить детей, ощутить вкус счастья.
— Но вместо этого ты получила меня, — невесело рассмеявшись, сказал он.
— Да, я получила тебя, — согласилась она. — Но, Роган, ты должен знать, что ты первый человек, который посочувствовал мне, который показал, что понимает меня. Ты даешь мне время, мы движемся к цели. Ты не позволяешь мне снова вернуться к темным воспоминаниям.
— До тех пор, пока я не теряю контроль над собой. В этом случае я становлюсь безумным.
Она вздохнула.
— Это серьезная проблема. Но я думаю, что это вопрос самообладания. Твой кузен рассказывал тебе о приступах ярости? Если, как ты говоришь, он обладал этим даром, то тоже был склонен к вспышкам гнева. Может быть, он знал, как с ними справляться, как контролировать себя.
— Я его ни разу не видел. Он умер, и мой отец унаследовал титул. Я провел первые десять лет своей жизни в Ирландии.
— Тогда мы не сможем выяснить ничего наверняка.
— Я знал его вдову. Мы называли ее тетя Алиса. Она была дружна с твоим отцом.
— Алиса Хант. Я припоминаю. Она была очень милой женщиной.
— Именно она отправила меня в действующую армию. — Он скривил губы в усмешке. — Иначе я бы утопил все свои таланты в бутылке виски в обществе отца и брата.
— И она оставила тебе наследство.
— Мы жили в Хант-Чейз, — сказал он. — Она завещала мне свой коттедж, увидев, до какого состояния отец довел поместье.
Она вздохнула и взглянула на него: в ее темных глазах читалась тревога.
— Тебе придется научиться контролировать себя, мой дорогой муж. Я не могу жить с безумцем.
— Я понимаю твои слова как согласие вернуться домой вместе со мной.
— Ну конечно! — Ее нерешительная улыбка согрела его, словно луч солнца после затяжного дождя. — Я никогда и не думала о том, чтобы оставить тебя, Роган. Я лишь отправилась к человеку, у которого всегда находила понимание. Папа — это моя семья.
— Но у тебя есть я.
— Только до тех пор, пока ты не вздумаешь кого-нибудь поколотить.
Он улыбнулся.
— Кэролайн, я бы не смог пережить твою обиду.
— Будем решать вопросы по мере того как они будут возникать, — сказала она со вздохом. — По крайней мере, пообещай мне, что ты попытаешься контролировать себя в будущем.
— Я обещаю. Я думаю, что мы добились больших успехов, особенно в том, что касается преодоления твоих страхов. Я бы очень расстроился, если бы узнал, что все наши усилия были потрачены напрасно и нам предстоит пройти этот путь сначала.
— Я не думаю, что все так плохо. — Она подошла к нему, и на ее губах заиграла кокетливая улыбка. — Стой спокойно, Роган.
Он не шевельнулся, очарованный ее фривольностью. Она скользнула рукой по его груди, плечам и немного склонила голову набок, ее губы слегка приоткрылись.
— Ты соблазняешь меня, моя дорогая жена? — пробормотал он, когда ее рука обвила его шею.
— Да. — Ее улыбка пробудила в нем неукротимую страсть. — Поцелуй меня, Роган.
Он обвил ее стан руками, чуть приподнял, и их уста соприкоснулись.
Она тихо застонала от наслаждения, запуская руки в его волосы и испытывая удовольствие, которого не знала ранее. Его тело пронзила волна желания, однако он усилием воли сдержал себя, чтобы не испугать ее. Он позволил ей самой принимать решения. Для него было внове отдаваться в сладкий плен женских уст и ощущать, как это маленькое изящное тело приходит в неистовство от незнакомых ощущений.
Он остановился и посмотрел на нее, опешив от силы влечения, затуманившей ее темные глаза. Поднялся ветер, насытивший воздух ароматами весенних цветов, смешавшихся с нежным запахом ее духов. Солнце освещало поляну, теплую и яркую, и волосы Кэролайн словно зажглись золотыми и огненными лучами.
— Ты в порядке?
Она улыбнулась.
— Более чем.
— Хорошо. Тогда открой рот.
— Что… — Продолжение ее фразы исчезло в сладком стоне.
Он скользнул языком между ее распахнутых губ. Она запищала от неожиданности и отпрянула.
— Тебе не нравится? — прошептал он, целуя ее в уголок рта.
— Не знаю.
Он прикусил ее нижнюю губу.
— Может, нам стоит попробовать снова?
Она кивнула.
Он опять коснулся ее губ, и она встретила его покорно и с готовностью. Он снова раздвинул языком ее губы — ее вкус был опьяняющим, как виски. Он учил ее целовать его, а так как она была способной ученицей, то успех не заставил себя долго ждать.
Когда они наконец сделали перерыв, оба тяжело дышали.
Она коснулась пальцем его влажного рта.
— О бог ты мой.
Он лизнул подушечку ее пальца.
— О бог ты мой.
Она взглянула на него из-под густых ресниц, и на ее губах снова появилась соблазнительная улыбка.
— Я не испугалась.
— Мы добились поразительных результатов, — улыбнулся он.
Его взгляд упал на ее губы.
— Поцелуй меня снова, Роган. Я хочу ощутить, как у меня идет кругом голова от твоих ласк.
Он вздохнул и спросил:
— Ты уверена, что хочешь заниматься этим в саду своего отца?
— Почему бы и нет? — пробежав пальчиком по линии его рта, спросила она. — Здесь я ничего не боюсь.
— Здесь ты ощущаешь себя в безопасности?
— Да.
Он ухмыльнулся.
— Моя дорогая жена, ты даже не имеешь представления, сколько любовных свиданий проходит в такой романтической обстановке.
Ее глаза расширились.
— Не дразни меня.
— Я уверяю тебя, что так оно и есть. Многие романы начинались с невинной прогулки по саду.
Она закусила губу, и на ее лице появилось тревожное выражение. Она немного отстранилась.
— О, не волнуйся, — нетерпеливо выдохнул он. — Не надо было мне этого говорить. Теперь ты будешь думать, что я овладею тобой прямо на этой скамейке.
— Что? — бросив испуганный взгляд на скамейку, воскликнула она.
Он рассмеялся, несмотря на то что чувствовал себя напряженным от неутоленного желания.
— О любовь моя, тебе не стоит беспокоиться. Я не стану утверждать свое право на тебя таким образом. Иди ко мне.
Она бросила на него долгий взгляд, а затем снова позволила ему заключить ее в объятия. Он не прижимал ее так крепко, как ему бы хотелось, желая показать, что она вольна уйти от него, когда посчитает нужным. Он уперся подбородком в ее макушку.
— Спасибо, что ты веришь в меня.
— Кроме отца у меня есть только ты. Я больше никому не доверяю.
Она спряталась в его объятиях. Его руки обвивали ее талию.
— Ты заставляешь меня забывать о страхах и чувствовать, что я смогу вернуться к нормальной жизни.
— Сначала я решил, что мы совсем не подходим друг другу, — сказал Роган. — Но теперь я уверен: мы настолько хорошая пара, что нам никогда не найти никого лучше друг для друга.
Она тихо выразила согласие, а затем окликнула его:
— Роган?
— Да, любовь моя?
— Ты действительно веришь, что нам удастся стать мужем и женой по-настоящему?
Он прижал ее к себе.
— Да, когда мы будем к этому готовы.
— Я так боюсь, — прошептала она. — И я ненавижу себя за этот страх.
— Ты имеешь больше оснований бояться, чем любая другая невеста. Все в порядке. — Он поднял ее подбородок пальцем. — Я буду ждать, когда ты захочешь меня, Кэролайн.
— Часть моей души желает только этого. Но другая часть…
— Тише, тише, я знаю, — он поцеловал ее в губы. — Не беспокойся об этом. Ты сама мне скажешь, когда будешь готова.
— Как я счастлива, что вышла за тебя замуж, — прошептала она. — Мы сумеем пройти этот путь до конца.
Он прижал ее к своей груди, потому что она стала частью его сердца.
— Обязательно пройдем.
|
