* * *
Доминика расстегнула кашемировый свитер, глубоко вдохнула и вышла из лифта. Приближаясь к главному посту охраны, она не сводила глаз с мониторов, на которые камеры слежения транслировали все, что происходило в клинике.
Ее взгляд был прикован к изображению двора. Одетая в униформу фигурка, спотыкаясь, брела к бетонной ограде.
Раймонд таращился на ее декольте.
* * *
Руки Мика словно превратились в резину. Он старался изо всех сил, но мышцы не слушались. Нейлоновый узел выскользнул из рук, и Мик упал на жесткий дерн, чуть не сломав себе обе лодыжки.
* * *
Доминика увидела, как он летит с двухметровой высоты, и еле сдержала крик. Прежде чем Раймонд смог что-то заметить, она сняла свитер, открывая ложбинку между грудями.
— Господи, почему у вас тут так жарко?
Глаза Раймонда затуманились. Он встал со стула, подошел к решетке.
— Похоже, ты надо мной издеваешься, а?
Краем глаза она заметила, что Мик поднялся. И снова начал карабкаться на стену. Картинка сменилась.
— Рей, давай начистоту. Со всеми теми стероидами, которыми ты накачал свое тело, ты просто не сможешь продержаться достаточно долго, чтобы удовлетворить меня.
Раймонд открыл решетку.
— Довольно грязные намеки для хорошей девочки, которая чуть не перебила мне трахею три недели назад.
— Ты ведь просто не понимаешь этого, верно? Девушки не любят, когда их заставляют.
— Ты, сучка, дразнишься… Решила заставить меня провалить испытательный срок?
— А может быть, я просто пытаюсь объясниться.
Давай же, Мик, шевели задницей.
* * *
Боль привела его в чувство.
Мик стиснул зубы, зарычал и буквально потащил себя наверх, переступая ногами по стене, как альпинист, взбирающийся по отвесному склону. Еще три шага, урод, еще три шага, давай. Не два, а еще два, и работай руками, стискивай кулаки. Хорошо, хорошо. Остановись, выровняй дыхание. Ладно, теперь еще шаг, давай, пошел…
Он добрался до края стены. Опасаясь за свою жизнь, он тут же намотал свободный конец веревки на руку — в пять оборотов, чтобы не упасть вниз. Кольца колючей проволоки вились в нескольких сантиметрах от его лица. Мик вытащил кусачки из заднего кармана и подтянулся поближе к лезвиям проволоки, идущим справа от троса.
Он стискивал кусачки изо всех сил, до тех пор, пока стальная проволока не сломалась пополам. Затем передвинул кусачки к следующей секции, пытаясь справиться с замутненным «торазином» зрением. Действие лекарства становилось все сильнее.
* * *
Раймонд прислонился к стене и таращился на два полукружья, лишь наполовину прикрытые топом Доминики.
— Ну что ж, солнышко, я предлагаю сделку. Мы с тобой покувыркаемся, и я пообещаю оставить твоего парня в покое.
Она изобразила желание, быстро взглянув на монитор сквозь прутья решетки. Мик все еще возился с колючей проволокой.
Отвлекай эту свинью.
— Хочешь заняться этим прямо здесь?
Его рука поползла по ее плечу.
— Ты будешь не первой.
Волна тошноты подкатила к горлу Доминики, когда он провел пальцем по ее обтягивающему топу, погладив сосок.
* * *
Мик освободил кусок стены от колючей проволоки, затем навалился на край стены грудью и животом. Осторожно перегнувшись по ту сторону ограды, он оценил восьмиметровую высоту.
— Ого…
С ворчанием он размотал свободный кусок веревки и прикрепил ее к уцелевшим кольцам проволоки, колючки которой разрывали кожу на его руках. Обернув свободный конец троса вокруг запястий, перевалился через край и упал вниз.
Мик пролетел около трех метров, прежде чем веревка, затянутая вокруг колец проволоки, остановила его падение. Веревка впивалась в запястья, но он почувствовал, как под его весом с верха стены срывается и провисает колючая проволока. Мик упал на асфальт.
Несколько секунд спустя он уже стоял на четвереньках на тротуаре, глядя на приближающийся свет автомобильных фар, словно ослепленный на трассе олень.
* * *
— Подожди, Рей. Я сказала — перестань! — Доминика оттолкнула его руку, вытащив из сумочки баллончик со слезоточивым газом.
— Ах ты чертова сука… ты что, издеваешься надо мной?
Она попятилась.
— Нет, просто я решила, что жизнь Мика не стоит того, что ты за нее просишь.
— Сучка…
Она развернулась и прижала лицо к инфракрасному сканеру. Давай… Дождавшись легкого жужжания, она рывком распахнула дверь и выбежала прочь.
— Ладно, солнышко, ты сама напросилась. А теперь твой парень заплатит за это. — Раймонд открыл ящик стола и достал толстый полуметровый резиновый шланг и зашагал к лифту.
* * *
Доминика вышла на парковку, с улыбкой посмотрела на удаляющийся в сторону шоссе 441 микрофургончик «додж». Потом открыла капот своего автомобиля и позвонила в службу экстренной технической помощи на дороге.
* * *
Лифт остановился на седьмом этаже. Раймонд выключил его питание и вышел.
Марвис поднял глаза.
— Что-то случилось?
— Продолжай смотреть свой телевизор, Марвис.
Раймонд зашагал по коридору в сторону отделения 7-С, остановившись у палаты номер 714. Вытащив из кармана ключи, он открыл дверь и вошел.
Комната была тускло освещена. В воздухе висел едкий запах дезинфицирующих веществ и грязной одежды.
Пациент лежал на кровати спиной к Раймонду, простыня накрывала его почти с головой.
— Привет, уродец. Я принес подарочек от твоей подружки.
Раймонд размахнулся и ударил лежащего резиновым шлангом по лицу. Пациент завопил от боли и попытался встать. Огромный охранник повалил его обратно на кровать и начал бить без разбору по спине и плечам, давая выход тестостероновой злости.
Раймонд перевел дыхание.
— Ну что, засранец, понравилось? Надеюсь, да, потому что мне было действительно весело.
Он отбросил простыню.
— Ох, черт…
* * *
Рабби Штейнберг остановил «додж» у обочины, возле мусорных баков за общественной уборной. Он открыл задние двери фургончика, вынул и смотал длинную веревку, потом зашвырнул ее в мусорный контейнер и забрался назад, чтобы переложить Мика с пола на заднее сидение.
— Ты в порядке?
Мик посмотрел на него пустыми глазами.
— «Торазин».
— Я знаю. — Рабби помог ему поднять голову и дал попить воды из бутылки, с ужасом покосившись на изрезанные и исколотые руки Мика. — Все будет хорошо. Просто отдыхай, нам еще долго ехать.
Мик потерял сознание прежде, чем его голова снова коснулась сидения.
* * *
Когда прибыли первые машины полиции округа, машина технической помощи как раз затащила «спайдер» на грузовую платформу.
Раймонд выскочил из клиники, и, заметив Доминику, заорал:
— Это она! Арестуйте ее!
Доминика притворилась удивленной.
— О чем ты говоришь?
— Да пошла ты, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Гэбриэл сбежал!
— Мик сбежал? О Господи, как? — Она взглянула на полицейских.
— Вы ведь не думаете, что я имею к этому какое-то отношение? Я застряла тут на двадцать минут.
Шофер машины технической помощи согласно кивнул.
— Это правда, офицер, и я могу это подтвердить. И мы ничего не заметили.
Коричневый «линкольн-континенталь» с визгом затормозил у главного входа. Энтони Фолетта, одетый в оранжевый спортивный костюм, — явно для утренней пробежки, — выскочил из машины и почти бросился к ним.
— Раймонд, что… Доминика, что ты тут делаешь?
— Я заехала, чтобы оставить вам свое заявление об уходе. Мой отец погиб при аварии катера. Я ухожу из программы. — Она покосилась на Раймонда. — Похоже, ваш идиот сильно облажался.
Фолетта взглянул на нее, потом отвел в сторону одного из полицейских.
— Офицер, я доктор Фолетта. Я директор этого заведения. Эта женщина работала со сбежавшим пациентом. Если они вместе планировали побег, то она должна была увезти его отсюда, а значит, есть шанс, что он все еще внутри.
Полицейский быстро проинструктировал своих коллег, посоветовав отправиться в клинику и взять с собой патрульно-розыскную собаку, затем повернулся к Доминике.
— Юная леди, берите свои вещи, вам придется пройти со мной.
ДНЕВНИК ЮЛИУСА ГЭБРИЭЛА
Поздней осенью 1974 года мы с коллегами приехали в Англию, радуясь возможности вернуться к «цивилизации». Я знал, что Пьер уже утратил интерес к работе, знал, что он хочет вернуться в Штаты, поскольку на него давят политические амбиции родственников, которые наконец заполучили возможность загнать его в офис. Больше всего на свете я боялся, что он заставит Марию поехать с ним.
Да, я боялся. Ведь, признаться честно, я влюбился в невесту своего лучшего друга.
Как я позволил этому произойти? Я задавал себе этот вопрос тысячи раз. Но дела сердечные плохо поддаются объяснению, хоть поначалу я и пытался находить себе оправдания. Это просто влечение, уверял я себя, влечение, обусловленное спецификой нашей работы. Археология должна быть наукой одиночек. Команды обычно вынуждены жить и работать вместе в самых примитивных условиях, отказываясь от таких удовольствий, как уединение и гигиена, ради стремления выполнить поставленную задачу. Скромность уступает первенство практичности. Вечернее умывание в холодном источнике, дневной ритуал раздевания и переодевания — каждое действие в условиях сосуществования являлось пиршественным столом для моего чувства. Даже такое простое действие, как растирание затекшей спины, сводило меня с ума.
В глубине души я знал, что все это просто отговорки, что темная красота Марии стала моим наваждением с того самого момента, как Пьер представил нас еще в первый год учебы в Кембридже. Эти высокие скулы, длинные черные волосы, темные умные глаза — Мария была видением, пленившим мою душу, ударом молнии, пронзившим меня, лишившим возможности действовать, иначе я мог разрушить нашу дружбу с Борджия.
Я не сдавался. Я убеждал себя, что Мария должна остаться для меня старинной бутылкой коллекционного вина, которого я жажду, но никогда не решусь попробовать. Я запер в себе эмоции и выбросил прочь дьявольский ключ — так, по крайней мере, я думал.
В тот осенний день, когда мы уезжали из Лондона в Солсбери, я чувствовал, что наши дороги скоро разойдутся и кто-то, скорее всего я, продолжит свой путь в полном одиночестве.
Стоунхендж, без сомнения, является одним из самых загадочных мест на Земле. Это странный храм из прямостоящих мегалитических камней, образующих четкий круг, словно его создали гиганты. Поскольку мы провели много времени в этом древнем месте, исследуя его для дипломных работ, никто из нас троих не верил, что на зеленых полях Южной Англии мы сможем найти новое знание.
Но мы ошибались. Еще один кусочек мозаики поджидал нас здесь, он практически был у нас перед носом.
Стоунхендж, хоть и намного младше Тикуанако, все же является образцом такой же, встречавшейся нам и ранее, невероятной точности инженерии и астрономии. Само по себе это место считалось духовным магнитом для фермеров, расселившихся в этой местности после окончания последнего ледникового периода. Вершина холма наверняка была провозглашена святыней, поскольку в радиусе трех километров от монумента находится не менее трехсот захоронений. Некоторые из них впоследствии дали нам жизненно важные подсказки, указывающие на связь этого места с ранее найденными в Центральной и Южной Америках артефактами.
Радиоуглеродный анализ показывает, что Стоунхендж был построен приблизительно 5 000 лет назад. Первый этап строительства начался с разметки и установки деревянных тотемных столбов, окруженных рвом. Позже деревянные столбы сменили небольшие голубоватые камни, привезенные с горного хребта, расположенного в трехстах километрах от места строительства. Их, в свою очередь, сменили мегалитические камни, сохранившиеся до наших дней.
Рис. С. 195
Огромные вертикальные плиты, из которых сложен Стоунхендж, называются сарсеновыми камнями. Это самые тяжелые камни в данном регионе, найденные рядом с городом Эйвери, приблизительно в сорока километрах к северу от Стоунхенджа. Изначально Стоунхендж состоял из 30 таких глыб, каждая из которых весила от 25 до 40 тонн. Каждую огромную каменную колонну пришлось перевозить через многие километры по пересеченной холмистой местности, а затем устанавливать так, чтобы в результате получился идеальный круг диаметром тридцать три метра. Сверху на сарсеновые камни положены девятитонные плиты-перемычки, всего таких плит тридцать. Каждую перемычку пришлось поднять на пять метров над землей, чтобы уложить поверх сарсенов. Чтобы добиться идеального сцепления, древние инженеры вырезали закругленные выступы на вершине каждой сарсеновой колонны. Эти «шипы» входили в круглые «пазы», расположенные по краям каждой перекладины, так что Стоунхендж был сложен по принципу гигантского конструктора «Лего».
Когда огромный каменный круг был закончен, строители возвели пять пар триолитов — каменных глыб, перекрытых сверху плитой. Сложенные из самых больших камней Стоунхенджа, они возвышаются над землей примерно на семь с половиной метров, и это с учетом того, что под собственным весом камни на треть просели в землю.
Пять триолитов поставлены в форме подковы, открытый конец которой ориентирует алтарный камень по точке летнего солнцестояния. Центральные, самые большие триолиты ориентированы на точку зимнего солнцестояния, 21 декабря, день майаского пророчества, день, который у древних культур ассоциировался с гибелью.
Каким образом английские поселенцы каменного века смогли перевезти сарсены, весящие десятки тонн, на расстояние больше четырехсот километров по холмистой местности? Как они смогли поднять плиты перемычек, весящие около восьми тонн, на высоту восемь метров, а потом аккуратно уложить их? Кроме того, гораздо более интересно, для чего доисторические люди затрачивали такие усилия на возведение Стоунхенджа?
Не сохранилось никаких письменных источников о строителях Стоунхенджа, однако популярная легенда указывает на Мерлина, волшебника при дворе короля Артура, как на создателя этого места. Легенда гласит, что бородатый мудрец возвел этот храм для того, чтобы использовать его не только в качестве места собраний и поклонения богам, но и как космическую обсерваторию и астрономический календарь. По какой-то загадочной причине люди покинули это место в 1500 году до нашей эры.
Пока Пьер находился в Лондоне, мы с Марией оставили на время Стоунхендж и отправились исследовать могильные курганы вокруг монумента в надежде найти останки с вытянутыми черепами, что могло бы связать исторические места Южной и Центральной Америки с этим древним капищем. Самым большим могильником в окрестностях Стоунхенджа считается подземное захоронение ста метров в длину, также сложенное из сарсеновых камней. В этой гробнице найдены останки сорока семи человек. По непонятной причине кости были анатомически разделены и захоронены в разных отсеках гробницы.
То, что мы там обнаружили, было и вполовину не так удивительно, как то, чего мы не обнаружили — как минимум десятка черепов, принадлежавших самым высоким из погребенных там людей, в гробнице не оказалось!
Следующие четыре месяца мы провели, путешествуя от могильника к могильнику со все тем же результатом. В конечном итоге мы отправились в место, которое многими археологами считается величайшей святыней, — в каменный могильный курган Ньюгрейндж в отдаленном районе Центральной Ирландии.
Этот курган сложен из сарсеновых глыб, покрытых великолепными иероглифами, а по периметру внутреннего помещения идут спиральные концентрические круги. Я помню, что не мог отвести взгляд от лица Марии, от ее черных глаз, изучающих при свете фонарика эти странные изображения. Мое сердце пропустило удар, когда ее лицо вдруг озарилось светом понимания. Она вытащила меня из гробницы к дневному свету, подбежала к нашему автомобилю и принялась рыться в коробках, где мы хранили сотни снимков, которые сделали, поднявшись на воздушном шаре над пустыней Наска.
— Юлиус, взгляни-ка, вот оно! — воскликнула она, размахивая перед моим лицом черно-белой фотографией.
Это был снимок пирамиды Наска, одного из древнейших рисунков, который мы считали одновременно одним из самых важных. Внутри ее граней расположены две фигуры: перевернутое четвероногое животное и серия концентрических кругов.
Концентрических кругов, изображение которых в точности совпадало с тем, которое мы обнаружили внутри могильного кургана.
Мы с Марией были ошеломлены этим открытием. Ведь мы оба верили, что рисунки на плато Наска являются древним посланием, в котором указано спасение от предсказанного календарем майя апокалипсиса и которое предназначено для современного человечества (ведь зачем бы еще древнему художнику понадобилось делать фигуры настолько большими, чтобы рассмотреть их можно было только с самолета?).
Наш энтузиазм немного поубавился после логичного вопроса: какую именно пирамиду изображает рисунок Наска?
Мария настаивала на том, что это Великая пирамида Гизы, величайший каменный храм на земле. Следуя ее логике, Гиза, Тикуанако, Саксайуаман и Стоунхендж были сложены из мегалитических камней, даты их постройки приблизительно совпадали (так, по крайней мере, мы думали), а углы пирамиды на рисунке довольно точно повторяли углы граней египетской пирамиды.
Но меня не так-то легко убедить. У меня была своя теория: я считал, что более поздние рисунки Наска оставлены нам потомками художника для того, чтобы помочь определить правильное направление. Я был уверен, что рисунки, окружающие пирамиду, это подсказки, которые помогут нам правильно идентифицировать загадочный треугольник.
Рис. С. 198 и 199
Наиболее важные изображения, несомненно, граничили с рисунком пирамиды и находились под концентрическими кругами. Это перевернутая фигура четвероногого животного, которое я считал ягуаром, одним из самых почитаемых животных Месоамерики.
Второй подсказкой был рисунок, известный как обезьяна Наска. У огромного изображения обезьяны, созданного неразрывной линией, был длинный хвост, завивающийся спиральными кругами, повторяющими форму концентрических кругов внутри пирамиды.
Майя обожествляли обезьян, считали их другим видом людей. Согласно мифу о сотворении мира в «Пополь Вух» четвертый цикл закончился Всемирным потопом. Несколько уцелевших при этом людей превратились в обезьян. Тот факт, что обезьяны не водятся ни в Гизе, ни в южных районах Перу, означал для меня, что изображенная на плато пирамида должна находиться в Месоамерике.
Киты тоже не водятся в пустыне, однако и изображения трех огромных созданий присутствуют на плато Наска. Теоретически таинственный художник мог использовать изображения китов для того, чтобы указать расположение воды относительно треугольника на пампе пустыни. Я пытался убедить Марию, что пирамида может оказаться одним из храмов полуострова Юкатан.
В тот момент Пьер Борджия уже не интересовался ни одной из наших теорий. Для жениха Марии погоня за призраками майя утратила привлекательность, и единственным, чего он желал теперь, была власть. Как я уже упоминал раньше, я видел, что скоро наши пути разойдутся. Пока мы с Марией были заняты исследованием могильников, Пьер планировал, как поскорее оказаться в Конгрессе после возвращения в Штаты. Спустя два дня после нашего открытия он объявил, с большой помпой и всевозможными церемониями, что ему и будущей миссис Борджия пора заняться более важными вещами.
Мое сердце было разбито.
Приготовления к свадьбе были сделаны очень быстро. Пьер и Мария должны были пожениться в соборе Святого Петра, а меня пригласили на роль шафера.
Что я мог сделать? Я был в отчаянье, но убеждал себя, что Мария может остаться для меня всего лишь родственной душой.
Пьер обращался с ней как с собственностью, он не воспринимал ее как равную. Она была его трофеем, его Джеки Онассис — дорогой игрушкой, которая прекрасно сыграет роль первой леди, когда он удовлетворит свои политические амбиции. Любил ли он ее? Возможно, ведь ее сложно было не любить. А вот любила ли она его?
Это я и хотел выяснить.
Лишь за день до свадьбы я набрался смелости признаться Марии в своих чувствах. Глядя в ее прекрасные глаза, я тонул в этих черных бархатных озерах, представляя, как улыбаются боги моей измученной душе, когда Мария прижала мою голову к своей груди и всхлипнула.
Оказалось, что она разделяла мои чувства! Мария призналась, что она молила бога, чтобы я пришел и спас ее от жизни с Пьером, о котором она беспокоилась, но которого не любила.
В тот прекрасный момент она стала моим спасением, а я — ее. Как отчаявшиеся любовники, мы сбежали в ту же ночь, оставив Пьеру записки с извинениями и объяснением нашего непростительного поступка. У нас просто не хватило сил сказать ему об этом в глаза.
Двадцать часов спустя мы — мистер и миссис Гэбриэл — прибыли в Египет.
Выдержка из дневника профессора Юлиуса Гэбриэла.
Источник: каталог 1974—1975, страницы 46—62
Фотодневник на магнитном диске 2: файлы НАСКА, фото 34
Фотодневник на магнитном диске 3: файлы СТОУНХЕНДЖ, фото 16
15
27 ноября 2012 года
Остров Санибел, Флорида
Пронзительные крики чаек заставили Мика открыть глаза.
Он лежал на двуспальной кровати, запястья были привязаны к столбикам. Левая рука туго забинтована. Из правого предплечья торчала игла капельницы.
Он был в спальне. На дальней стене лежали золотые отблески солнечных лучей, проникавших сквозь жалюзи окна над его головой. Он чувствовал соленый запах моря, слышал шум океанского прибоя, доносившийся со стороны окна.
В комнату вошла седоволосая женщина, на вид ей было около семидесяти.
— Итак, ты очнулся. — Она расстегнула манжету на его правом запястье, затем проверила капельницу.
— Вы Эдди?
— Нет, я Сью, жена Карла.
— Кто такой Карл? Что я здесь делаю?
— Мы подумали, что отправлять вас к Эдди будет слишком опасно. Там Доминика и…
— Доминика? — Мик попытался сесть, но головокружение, словно чья-то невидимая, но сильная рука, заставило его лечь обратно.
— Эй, не торопись так, приятель. С Доминикой вы довольно скоро увидитесь. А сейчас за ней наблюдает полиция, ждет, когда ты к ней явишься. — Она вынула из его руки иглу капельницы и заклеила ранку пластырем.
— Вы врач?
— Мой муж был дантистом, а я двадцать восемь лет помогала ему в качестве медсестры-стоматолога. — Она ловко смотала трубку капельницы и сняла мешок с раствором со стойки.
Мик отметил ее покрасневшие глаза.
— Что было в капельнице?
— В основном витамины. Тебя привезли два дня назад в ужаснейшем состоянии. По большей части из-за истощения, но твоя левая рука сильно пострадала. Почти все это время ты спал. Вчера ночью тебя мучили кошмары, ты кричал во сне. Мне пришлось привязать твои запястья к кровати, чтобы ты не сорвал капельницу.
— Благодарю вас. И спасибо за то, что вытащили меня из клиники.
— Поблагодаришь Доминику. — Сью опустила руку в карман домашнего халата.
Мик застыл, глядя, как она вытаскивает «Магнум-44». Дуло было направлено в его пах.
— Эй, вы что, подождите-ка секунду…
— Мой муж погиб несколько дней назад на катере вместе с Изом. Три человека погибли, исследуя то пролив в том месте, о котором ты рассказывал Доминике. Что там находится?
— Я не знаю. — Он не сводил глаз с пистолета в дрожащих руках старой женщины. — Вы не могли бы направить оружие в менее важный орган?
— Доминика нам все о тебе рассказала, о том, за что тебя отправили в психушку, о твоем психанутом отце и о его пророчестве по поводу конца света. Лично мне глубоко плевать на любой апокалипсис, верь в него сколько угодно. Я просто хочу выяснить, что произошло с моим Карлом. Ты для меня — опасный псих, сбежавший из заключения. Тебе достаточно не так на меня посмотреть, и я с удовольствием спущу курок.
— Я понял.
— Нет, ты не понял. Доминика очень рисковала, вытаскивая тебя из психушки. До сих пор все подозрения в связи с твоим побегом крутятся вокруг оплошавшего охранника, против Доминики у них ничего нет, но она под подозрением у полиции. Они постоянно за ней следят, а это значит, что все мы в опасности. Чуть позже, вечером, мы отправим тебя на катер Рекса. Там есть мини-субмарина…
— Мини-субмарина?
— Именно. Рекс пользовался ею, чтобы исследовать затонувшие корабли. На ней ты отправишься выяснять, что спрятано под поверхностью морского дна. До вечера ты останешься в этой спальне. Если попытаешься сбежать, я пристрелю тебя и отдам твое тело копам, затребовав награду.
Она откинула простыню, прикрывающую его ноги. Мик увидел, что его лодыжка прикована к раме кровати.
— Вот теперь ты понимаешь.
***
НАСА: Центр космических полетов имени Годдарда
Гринбелт, Мэриленд
Эннис Чейни недовольно проследовал за сотрудником НАСА по стерильному коридору, выложенному белым кафелем.
Вице-президент был в плохом расположении духа. Соединенные Штаты оказались на пороге войны, и его место сейчас было рядом с президентом и начальниками его администрации, а никак не в этом крысятнике по первому же звонку директора НАСА. Чертов Одноглазый Джек, наверняка это он втравил меня в очередную передрягу…
Он с удивлением заметил, что у двери конференц-зала стоят охранники.
Узнав Чейни, охранник ввел код в систему защиты и открыл дверь.
— Проходите, сэр, вас ждут.
Директор НАСА Брайан Доддс сидел во главе стола для совещаний, рядом с ним расположились Марвин Теперман и незнакомая женщина в белом лабораторном халате, которой на вид было около тридцати.
Чейни заметил, что под глазами Доддса залегли темные круги.
— Мистер вице-президент, входите. Благодарим за то, что откликнулись на нашу просьбу. Это доктор Дебра Алдрич, ведущий геофизик НАСА. С доктором Теперманом вы уже знакомы.
— Привет, Марвин. Доддс, лучше бы это действительно оказалось важным…
— Это действительно важно. Садитесь, сэр, пожалуйста… — Доддс коснулся переключателя на клавиатуре перед ним. Свет в зале начал гаснуть, над столом появилось голографическое изображение Мексиканского залива.
— Это изображение получено НАСА с океанографического спутника. Как вы и приказывали, мы начали исследовать залив на предмет определения и изоляции источника «черного прилива».
Чейни смотрел, как изображение дернулось, фокусируясь на участке моря, в котором наблюдалось максимальное скопление белых точек.
— При помощи РЛС с синтезированной апертурой, работающего в диапазоне Х мы смогли проследить путь «черного прилива» до указанного этими координатами места, что в тридцати пяти милях от полуострова Юкатан. А теперь смотрите.
Доддс нажал другую клавишу. Голографическое изображение моря расцвело синими и зелеными кляксами, область в центре выделенного участка превратилась в яркий светлый круг, края которого тонули в тусклых тенях желтого и красного.
— Сейчас мы с вами наблюдаем термическое изображение искомой зоны. Как вы можете заметить, под ней находится нечто очень большое, раскаленное до невероятной температуры.
— Сначала мы думали, что засекли подводный вулкан, — добавила доктор Алдрич. — Но по результатам геологических исследований, проведенных Национальной нефтяной компанией Мексики, в том районе нет вулканов. Мы провели еще несколько тестов и обнаружили, что указанная местность излучает огромное количество электромагнитной энергии. Само по себе это неудивительно. Это место находится практически в центре кратера Чикшулуб, на территории которого находятся сильнейшие магнитные и гравитационные поля…
Чейни поднял ладонь.
— Простите, что прерываю вас, доктор. Я уверен, что эта тема ваш конек, но…
Марвин схватил вице-президента за запястье.
— Они просто пытаются сказать, что там, внизу, что-то есть, Эннис. Что-то, что может оказаться важнее даже войны. Брайан, вице-президент занятой человек. Почему бы вам не пропустить градиентометрический анализ гравитационных полей и не перейти сразу к данным акустической томографии?
Доддс сменил голограмму. Теперь на месте цветных пятен оказалось черно-белое изображение морского дна. Посреди многочисленных серых разломов была четко видна скважина, больше похожая на искусственно созданный тоннель.
— Сэр, акустическая томография — это техника дистанционного прослушивания, которая посылает направленные ультразвуковые импульсы, которые, отразившись от поверхности морского дна, а в данном случае и от стен разлома, позволяют нам увидеть объекты, скрытые под толщей воды.
Чейни с удивлением рассматривал огромный трехмерный яйцевидный объект, который смутно просматривался в конце огромного тоннеля. Доддс изменил параметры изображения, вычленив объект из морского дна и повесив его увеличенную голограмму над головами присутствующих.
— Это еще что такое? — проскрипел Чейни.
Марвин улыбнулся.
— Всего лишь самое великолепное открытие за всю историю человечества.
Неправильной формы овал парил над головой Чейни.
— О чем ты бормочешь, Марвин? Что, черт побери, это за штука?
— Эннис, шестьдесят пять миллионов лет назад объект диаметром около десяти километров, весом около триллиона тонн на скорости семидесяти километров в секунду врезался в тропическое море, которое существовало на том месте, где сейчас находится Мексиканский залив. То, на что мы с вами смотрим, — это остатки того самого объекта, который врезался в нашу планету и уничтожил динозавров.
— Перестань, Марвин, эта штука просто огромная. Как что-то настолько большое могло уцелеть при столкновении?
— А большая часть и не уцелела. То, на что мы смотрим, — всего лишь полтора километра в диаметре, примерно в восемь раз меньше первоначального размера. Ученые долгие годы обсуждали, что же именно врезалось в Землю — комета или астероид. А что, если не то и не другое?
— Прекратите говорить загадками.
Марвин зачарованно уставился на вращающееся голографическое изображение.
— То, на что мы с вами смотрим, — это однородная структура, состоящая из иридия и бог знает каких еще композитных материалов, спрятанная на глубине в полутора километра ниже морского дна. Структуры внешней оболочки созданы слишком плотными, и наш спутник не в состоянии…
— Структуры оболочки созданы?.. — Запавшие глаза потемнели. — Вы пытаетесь сказать, что эта подземная масса — космический корабль?
— Остатки космического корабля, возможно, даже отдельный, внутренний отсек, который был спрятан в обшивке, как пробковое дерево в мяче для гольфа. Что бы это ни было и чем бы оно ни было раньше, оно смогло уцелеть, в то время как остальная часть корабля разрушилась при столкновении.
Доддс поднял ладонь.
— Подождите минутку, доктор Теперман. Мистер вице-прездидент, это пока всего лишь предположения.
Чейни уставился на Доддса.
— Да или нет, директор Доддс? Эта штука действительно космический корабль?
Доддс вытер капельки пота со лба.
— На данном этапе мы не можем этого знать…
— Эта дыра в морском дне — она ведет внутрь объекта?
— Мы не знаем.
— Черт побери, Доддс, да что вы вообще знаете?
Доддс перевел дыхание.
— Пока что мы знаем только одно: первейшая наша задача — ввести наши корабли в эту зону прежде, чем другие нации доберутся до этого подземного объекта.
— Вы танцуете вокруг да около, директор Доддс, как заправский политик, и вы прекрасно знаете, что меня это злит. Есть ведь еще что-то, о чем вы умалчиваете, не так ли? Что это?
— Простите, вы правы, я еще не сказал вам многого, очень многого. Думаю, я просто еще не пришел в себя. Кое-то, и я из их числа, верят, что радиосигнал, полученный из космоса, не был предназначен человечеству. Он… он мог быть спусковым крючком или чем-то в этом роде, сигналом для активации этого инопланетного механизма.
Чейни удивленно посмотрел на Доддса.
— Под активацией вы подразумеваете, что оно проснулось?
— Нет, сэр. Скорее, оно просто включилось.
— Включилось? Поясните.
Дебра Адрич вытащила из своей папки шестистраничный рапорт.
— Сэр, это копия отчета системы SOSUS, полученного Национальным управлением по исследованию океанов и атмосферы в прошлом месяце от одного биолога из Флориды. В отчете упоминаются неопознанные звуки, которые доносятся из-под поверхности морского дна в центре кратера Чикшулуб. К сожалению, директор Национального управления долго медлил, прежде чем проверить полученную информацию, но теперь мы точно знаем, что сильные акустические сигналы исходили из этой подземной овальной структуры. Там проявляется разнообразная комплексная активность, в основном механического происхождения.
Директор НАСА кивнул.
— Мы отдали запрос в Центральную приемную станцию морского флота в Демнеке, и сейчас они проводят полный анализ всех мощных акустических аномалий, записанных в районе Мексиканского залива на протяжении последних шести месяцев. Поначалу эти данные приняли за обычные помехи, но теперь-то понятно однозначно, что первая акустическая активность проявлена подземным объектом двадцать третьего сентября, именно тогда радиосигнал из глубокого космоса достиг Земли.
Чейни закрыл глаза и потер виски, чувствуя себя абсолютно выбитым из колеи.
— Но и это еще не все, Энним.
— О Господи, Марвин! Ты не мог бы дать мне минутку, чтобы перевести дыхание, прежде чем… ладно, не обращай внимания, продолжай.
— Простите. Я понимаю, что все это немного чересчур, а?
— Заканчивай.
— Мы закончили анализ структуры «черного прибоя». Когда токсин входит в контакт с любой органической тканью, он не только разлагает клетки, он воздействует на саму клеточную структуру на молекулярном уровне, уничтожая все клеточные связи, что приводит к полному уничтожению клеточных перегородок и самой ткани. Эта субстанция работает как кислота, и, как мы с вами видели, приводит к тотальному кровотечению. Но есть кое-что более интересное — эта субстанция не является вирусом или живым организмом, однако она несет в себе следы странной ДНК.
— ДНК? Господи, Марвин, о чем ты говоришь?
— Это пока только теория…
— Хватит игр. Что это?
— Зоологические выделения. Фекальные массы.
— Фекальные массы? То есть это просто дерьмо?
— Ну да, однако это не просто дерьмо, это инопланетное дерьмо, очень старое инопланетное дерьмо. В слизи обнаружены химические следы и соединения элементов, которые, по нашему мнению, принадлежат живым организмам.
Чейни откинулся на спинку стула, не зная, что и думать.
— Доддс, выключи эту голограмму, пожалуйста, у меня от нее голова болит. Марвин, ты хочешь сказать, что там, внизу, могло что-то выжить?
— Нет, определенно нет, сэр, — вмешался Доддс.
— Я спрашиваю доктора Тепермана.
Марвин улыбнулся.
— Нет, мистер вице-президент. Я ничего подобного не предполагаю. Как я уже сказал, фекальные массы, если это действительно фекальные массы, очень древние. Даже если бы инопланетная форма жизни могла выжить в результате той катастрофы, она наверняка погибла бы задолго до того, как наши предки заселили Землю.
— Тогда объясните мне, какого черта сейчас происходит?
— Хорошо. Как бы невероятно это ни звучало, инопланетный космический корабль, опережающий наши современные технологии на много световых лет, врезался в Землю шестьдесят пять миллионов лет тому назад. Это столкновение стало поворотным моментом в истории человечества, поскольку уничтожило динозавров и позволило нашим предкам развиться в э-э… это самое человечество. Какая бы форма жизни ни находилась в этом космическом корабле, она наверняка отослала тревожный сигнал в свой родной мир, который, как мы думаем, находится где-то в созвездии Ориона. Это стандартная процедура при таких обстоятельствах — если бы наши астронавты попали в катастрофу где-нибудь на Альфе-Центавра или на любой другой планете, от которой нас отделяют тысячи световых лет, они поступили бы точно так же. Естественно, такое огромное расстояние делало бессмысленной спасательную миссию. Как только наши коллеги из инопланетного НАСА в своем созвездии Ориона получили сигнал об аварии, они отправили ответный сигнал, который должен был перезапустить уцелевшие компьютеры на борту погибшего корабля и дать команду отослать домой всю собранную информацию.
Доктор Алдрич согласно кивнула.
— Черная слизь, возможно, автоматически была выброшена в окружающую среду, когда сигнал активировал какую-то инопланетную систему жизнеобеспечения.
Директор НАСА с трудом сдерживал волнение.
— Забудьте о строительстве передатчика на Луне. Если Марвин прав, мы сможем добраться до этого корабля и, возможно, связаться с инопланетным разумом напрямую, используя его же оборудование.
— Это если предположить, что инопланетный мир все еще существует, — сказал Марвин. — Сигнал из глубокого космоса, видимо, был отослан миллионы лет назад. Насколько мы знаем, солнце их планеты могло превратиться в сверхновую…
— Да, конечно, в этом вы правы. Я просто хочу сказать, что у нас появилась невероятная возможность получить доступ к высоким технологиям, образчики которых могли сохраниться внутри этого корабля. Потенциальная важность этих знаний может продвинуть нашу цивилизацию на тысячелетия вперед.
Вице-президент заметил, что у него дрожат руки.
— Кто еще об этом знает?
— Только те, кто находится в этой комнате, и считанные единицы сотрудников НАСА.
— А что насчет этого биолога со станции SOSUS во Флориде?
— Биолог погиб, — сказала Алдрич. — Береговая охрана Мексики выловила его тело из залива в начале этой недели, труп был покрыт черной слизью.
Чейни тихо выругался.
— Хорошо. Естественно, обо всем этом мне придется немедленно сообщить президенту. Помимо этого, я хочу, чтобы любой публичный доступ к SOSUS был запрещен. Информировать службы лишь по необходимому минимуму. С настоящего момента операция находится под грифом «совершенно секретно» — это ясно?
— Как насчет снимков со спутника? — спросила Алдрич. — В основном они могут снять лишь небольшую часть поверхностной информации, но это все равно критическая информация. Поэтому спутники GOES или французская система «СПОТ» начнут крутиться вокруг объекта. Стоит нашему военному или даже научно-исследовательскому судну оказаться в той области, и мы тут же раскроем карты всему остальному миру.
Директор НАСА согласно кивнул.
— Сэр, Дебра права. Однако думаю, что я знаю способ сохранить все в секрете и дать нашим ученым возможность получить доступ и исследовать объект в полную силу.
***
Вашингтон, округ Колумбия — Майами, Флорида
Энтони Фолетта закрыл дверь кабинета и только после этого сел за стол и ответил по коммуникатору на междугородний звонок.
На мониторе появилось лицо Пьера Борджия.
— У вас появились новости, доктор?
Фолетта понизил голос.
— Нет, сэр, но полиция продолжает следить за девчонкой. Я уверен, что он наверняка захочет с ней встретиться…
— Наверняка? Слушай, Фолетта, ты абсолютно точно дал им понять, что Гэбриэл опасен, ясно? Так вот проинструктируй полицейских, чтобы стреляли только на поражение. Либо я получаю его труп, либо ты целуешь на прощанье директорское кресло в Тампе.
— Гэбриэл никого не убил. Мы оба знаем, что полицейские не станут убивать его…
— Так найди кого-нибудь, кто сможет это сделать.
Фолетта разглядывал свои руки, словно обдумывая услышанное от секретаря штата. На самом деле он был готов к этому приказу с того самого момента, как его пациент сбежал.
— Кажется, я знаю, кто мог бы этим заняться, но его услуги довольно дорого стоят.
— Сколько?
— Тридцать. Плюс расходы.
Борджия фыркнул.
— Фолетта, тебе нельзя играть в покер. Я пришлю двадцать, и ни центом больше. Деньги будут на твоем счету через час.
Видеокоммуникатор замигал, раздались короткие гудки.
Фолетта выключил систему и проверил, записан ли разговор. Несколько долгих минут он просто сидел, обдумывая следующие шаги. Потом вытащил из кармана мобильный и сбросил сообщение на пейджер Раймонда.
***
Остров Санибел, Флорида
Белый «линкольн» выехал на усыпанную гравием дорожку двора. Карен Симпсон, крашеная блондинка тридцати одного года, одетая в аквамариновое платье, вышла со стороны водителя, церемонно обошла автомобиль и помогла выбраться своей матери Дори.
На расстоянии в полквартала полицейский в штатском следил из машины наблюдения за тем, как две убитые горем женщины рука об руку медленно направляются к дому Акслеров, где сейчас проводили шиву — еврейский обряд прощания с умершим. Для семьи и друзей покойного накрыли столы. Три десятка гостей бродили вокруг них, ели, разговаривали, рассказывали истории из жизни — в общем, как могли, утешали друг друга.
Доминика и Эдди сидели рядом на деревянной скамье, повернутой в сторону залива, смотрели, как вечернее солнце медленно спускается за горизонт.
В километре от берега рыбак на борту пятнадцатиметрового катера «Хаттерас» начал выбирать сети.
Эдди кивнула.
— Похоже, они все-таки что-то поймали.
— Ничего другого они сегодня не поймают.
— Куколка, пообещай мне, что будешь осторожна.
— Обещаю.
— Ты уверена, что справишься с управлением мини-субмарины?
— Да, Из показывал мне… — От этого воспоминания на глаза снова набежали слезы. — Я уверена.
— Сью думает, что тебе стоит взять ее пистолет.
— Я не для того столько возилась с побегом Мика, чтобы теперь просто пристрелить его.
— Она считает, что тебе нужно перестать быть такой доверчивой.
— У нее всегда была паранойя.
— А что, если она права? Что, если Мик действительно псих? Он может потерять контроль над собой и изнасиловать тебя. После одиннадцати лет в одиночке он…
— Он этого не сделает.
— Возьми хотя бы мой электрошокер. Он маленький, выглядит как зажигалка. Ты легко спрячешь его в ладони.
— Хорошо. Я его возьму, но он мне не понадобится.
Эдди повернулась к Дори Симпсон, шагавшей в их сторону. Ее дочь Карен пошла в дом.
Доминика встала и обняла Дори.
— Хотите чего-нибудь выпить?
Дори села на скамью рядом с Эдди.
— Да, диетическая содовая не помешала бы. К сожалению, мы приехали ненадолго.
|
