|
***
Тяжело вздохнув, Марина отвела взгляд от окна и посмотрела на маленькую фотографию, стоящую на столе. На ней весело улыбался белокурый, голубоглазый мальчуган. Большие озорные глаза, добрая беззубая улыбка.
— Солнышко мое, мы обязательно будем вместе. Я обещаю тебе! — с болью произнесла женщина и сжала губы.
За дверью послышались чьи-то тяжелые, уверенные шаги.
Марина выпрямила спину и нервно напряглась. Она знала: так ходит только шеф. Через мгновение двери распахнулись, и в кабинет стремительно вошел Теофилин.
— Марина Леонидовна, — наигранно насупив брови, закричал шеф, меряя кабинет огромными широкими шагами, — это что за отчет?! Я понимаю, что в стране кризис! Но почему он должен влиять на нас? Почему данные департамента оценки бизнеса демонстрируют такие низкие показатели?
В темном, не по сезону теплом костюме, немного покрасневший и порядком взволнованный, размахивая руками и бурча, шеф чем-то смахивал на глухаря, кружащего на току.
С трудом сдерживая улыбку, Марина внимательно посмотрела на своего начальника.
— Игорь Николаевич, вы же сами сказали: в стране кризис. Наши клиенты становятся экономнее. Соответственно, падает спрос и на наши услуги. А в отчете, сами понимаете, я отображаю реальную картину, — вежливо произнесла она и мило улыбнулась. Лучше бы она этого не делала.
— Картину, говорите? — ухмыльнулся Теофилин, резко сменив выражение лица. Теперь он стал похож на блаженного, созерцающего лик святой. Тяжело вздохнув, он подошел к столу и пристально посмотрел на нее. —Картина у нас одна, Мариночка. Это вы!
Его маленькие бесцветные глазки-пуговки лукаво забегали по ее лицу, бесцеремонно опустились вниз и тупо застыли на том элегантном месте, где заканчивается декольте. Дыхание начальника стало прерывистым и тяжелым.
Резко встав, Марина одернула юбку и пристально посмотрела на шефа.
Невысокого роста, лысоватый и порядком растолстевший, в свои сорок семь лет он выглядел намного старше. Рано овдовевший Теофилин вместо устройства личной жизни с головой погрузился в работу. Кандидат наук, умелый управленец, пропадающий целый день за рабочим столом, он только изредка вспоминал о том, что не так уж стар.
И все это было бы неплохо, если бы его воспоминания о возрасте не связывались напрямую с финансовым директором компании Мариной.
Наверное, испорченный властью Теофилин окончательно потерялся во времени, считая восемнадцатилетнюю разницу в возрасте вполне нормальной. Личные данные и интересы им вообще не учитывались.
Не привыкший к сопротивлению, идущий по жизни только напрямик, он оставался равнодушным к мнению окружающих. Достигший в жизни всего, чего только можно желать, он давно бы преодолел и такое препятствие, как Марина. Если бы не одно «но». Игорь Николаевич не был полновластным владельцем бизнеса. Являясь исполнительным директором международной консалтинговой компании, он был напрямую зависим от ее основных инвесторов — американцев. Именно тех американцев, волею которых руководить финансами была назначена Марина Самойленко. И только это обстоятельство являлось сдерживающим фактором, который уберегал молодую женщину от сексуальных притязаний ее шефа. Иначе ее дорога имела бы лишь два направления: либо спальня начальника, либо государственная биржа занятости.
— Игорь Николаевич, думаю, что данный вопрос вам лучше обсудить с представителями маркетингового отдела, — ответила Марина и деловито подхватила папку. — Я, к сожалению, не имею возможности присоединиться к этой дискуссии. У меня назначена встреча. И, поверьте, очень много работы.
Теофилин изобразил непонятную гримасу, вытер вспотевший лоб и обреченно отступил назад.
— Знаю я вашу работу, Марина Леонидовна! Я все знаю, — тихо и немного злорадно процедил он и вышел из кабинета.
Сердце женщины тревожно сжалось. Таких откровенных намеков шеф еще никогда себе не позволял. Что он имел в виду? Неужели он что-то знает? А может, он где-то ее видел? Тогда ей конец.
Дрожащей рукой Марина открыла ящик стола, достала пачку сигарет и нервно закурила. По кабинету стал быстро распространяться запах табачного дыма, но она ничего не замечала. Беспорядочные мысли переполняли сознание, доводя до исступления и немого ужаса.
— Господи, за что?! — протянула Марина и тихо, словно раненый зверь, завыла.
По щекам потекли тонкие соленые ручейки слез. Она не боялась ни боли, ни позора, ни бедности. Все это в ее жизни уже было. Пройдя сквозь муки ада, она готова была на все ради того, чтобы вернуть сына. Это было единственной целью, во имя которой она жила. Ради этого она вынуждена совершать поступки, которые унижают ее в собственных глазах, обжигают мучительным огнем и разрывают сердце…
***
Глава 20
…Оторвавшись от перил, она из последних сил сделала несколько шагов и вернулась в комнату. Тяжело дыша, упала на диван.
Сколько она пролежала, Марина не знала. Глядя в потолок, девушка постепенно начала понимать происходящее. Медленно, но абсолютно отчетливо она вспоминала свой звонок, разговор с милицией, желание покончить с собой.
— Господи, что я наделала?! — положив руку на грудь, простонала девушка и поднялась с дивана. — Бред, бред, бред! Это, наверное, от шока. А может, у меня помутился рассудок? Наверное, я действительно сошла с ума! Господи, что я наделала?! Ничего не понимаю. Я подставила любимого человека. Сереженька!
Впервые в жизни Марина безумно испугалась того, что произошло. Потому что случилось необъяснимое. Обвинив Волошина, она навсегда потеряла любимого человека. Но зачем? Что с ней случилось? Все, что она делала, происходило будто под гипнозом. Но ведь рядом никого не было. В чем же тогда дело? На эти вопросы она не смогла найти ни одного вразумительного ответа.
Дрожащей рукой девушка подняла трубку телефона. «Нужно немедленно позвонить в милицию! Я должна сказать, что оговорила порядочного человека».
Не успела она набрать номер, как кто-то позвонил в дверь. Сильно, протяжно, настойчиво. Не двигаясь, Марина положила трубку на стол. Звонки прекратились. За дверью послышался громкий, взволнованный разговор. Через несколько минут раздались новые прерывистые звонки и стук.
Тихо, на цыпочках девушка подошла к двери и посмотрела в глазок: облокотившись на перила, напротив двери стояли два милиционера и молодой симпатичный парень в штатском. Обреченно вздохнув, она открыла дверь.
— Самойленко Марина Леонидовна? — довольно бодро поинтересовался смуглый молодой человек в штатском. Глаза его взволнованно горели и ликовали. Еле сдерживая эмоции, он изо всех сил старался выглядеть степенно. Достав из кармана удостоверение, представился: — Благой Андрей Михайлович. Следователь Оболонского районного управления милиции. Разрешите войти?
— А в чем, собственно, дело? — еле выговаривая слова, поинтересовалась Марина.
— Около часа назад в милицию поступило ваше заявление, свидетельствующее о наличии информации об убийстве. Так? — спросил он и по-деловому насупил брови. Большие светло-карие глаза стали серьезными и сосредоточенными. Стало очевидно, что впереди его ожидает карьера, обещающая славу Шерлока Холмса.
— Да, это звонила я, — тяжело вздохнув, прошептала Марина и отступила назад. — Проходите.
Не обращая внимания на хозяйку, стражи порядка быстро прошли в комнату.
— Что ж, Марина Леонидовна, хочу выразить вам признательность за неравнодушие и активную гражданскую позицию! — бодро отчеканил молодой следователь и встал с дивана. Подошел к столу, положил папку и весело предложил: — Пожалуйста, изложите известные вам факты на бумаге. То есть сделайте заявление в надлежащем виде. Руководитель следственной группы Усенко специально направил нас сюда, чтобы не причинять вам лишних хлопот.
Не зная, что ответить, Марина неподвижно стояла, прислонившись к стене. В голове гудело, к горлу подступал тяжелый, неприятный ком. Страшные мысли путались и не давали сосредоточиться.
— Что же вы, Марина Леонидовна? — удивленно приподняв брови, протянул Благой, доставая из папки белые листы бумаги. — Присаживайтесь, не волнуйтесь. Пишите все, что вам известно об этом убийстве…
|
Электронные книги этого автора
|
|
|
Казалось бы, о такой жизни можно лишь мечтать: красивый и богатый муж-сириец, долгожданный сын. Все это было у Марины, и всего она лишилась в одночасье. Традиции мусульманства оказались сильнее любви. Покинутая, беззащитная, она возвращается ...
|
|
|
