Пролог
Туман расползался над Майном и окутывал крепость Мариенберг, которая только и возвышалась над его вихревыми волнами и наблюдала из темных окон за просторными владениями епископа Иоганна II фон Брунна. Казалось, что и река, и широкая дуга каменного моста исчезли, у подножия горы не видно было и предместья с его тремя монастырями и колокольнями.
Двое мужчин, споря, тащили тяжелый мешок вверх по береговому склону между незаметными в тумане поленницами дров к воротам в городской стене. Обычно в это время они были закрыты, но под мощным ударом плеча со скрипом растворились.
— Что ты собираешься делать? — прошептал мужчина пониже и, скривившись, взвалил мешок себе на плечи. — Что мы здесь ищем?
— Укромное место для нашей ноши. Ты забыл? — проворчал второй.
— Как такое забудешь? — фыркнул первый и поправил мешок. — Но почему мы не выбросили ее в Майн? Разве это не подходящее место для нее?
Высокий мужчина, сплюнув на землю, подался вперед по переулку предместья. Он старался идти тихо и осторожно, чтобы вовремя заметить приближение совершавшей обход стражи.
— Возможно, это и подходящее место, но не то, которое он имел в виду. Он сказал, что она должна исчезнуть — исчезнуть навсегда. И дал абсолютно точные указания по поводу того, как это должно произойти!
Коротышка старался не отставать и не спотыкаться в темноте.
— Ты хочешь закопать ее? — спросил он с насмешкой и был очень удивлен, когда его напарник кивнул.
— Да, мертвым место под землей.
— Ты хочешь зарыть ее на кладбище? — недоверчиво переспросил низкорослый и посмотрел на возвышающуюся перед ними колокольню церкви Святой Гертруды, но в ответ ничего не услышал.
Они шли вдоль кладбища, не останавливаясь. Дома, чередующиеся с садами, становились все беднее. Справа от них можно было разглядеть ров реки Кюрнах, а за ним городскую стену, отделяющую предместье Плайхах от старого центра города. И в этот момент низкорослого осенило.
— Ты собираешься закопать ее среди евреев! Таков был приказ? — прошипел мужчина сквозь зубы. — Должно быть, он ее ненавидел. Иначе милостиво позволил бы похоронить среди виноградников!
Второй кивнул и велел опустить мешок на землю.
— Нам следовало бы ее сначала раздеть. К чему рисковать!
Он снял кинжал с пояса, разрезал мешок и начал грубо срывать одежду. Напарник, ворча, помогал ему:
— Ты испортишь платье, и мы не сможем его продать.
— Продать? Идиот! Ты хочешь вырыть себе могилу? Мы сожжем его!
Прежде чем он услышал возражения в ответ, раздался шум. От церкви приближался свет и доносился звук шагов. Долговязый непристойно выругался и быстренько столкнул обнаженное женское тело вниз по склону, прямо в мутную воду реки Кюрнах. Ни секунды не колеблясь, он схватил одежду и мешок и, пригнувшись, помчался прочь через старое еврейское кладбище. Его напарник последовал за ним. Они добежали до квартала Хаугер и, тяжело дыша, упали в густые заросли в одном из садов. Некоторое время подельники настороженно прислушивались, однако не услышали ничего, что отличалось бы от обычных звуков ночи.
Низкорослый первым решился нарушить тишину:
— Думаю, стражники не заметили нас.
— Надеюсь, что так оно и есть, — ответил второй и выругался.
— Что будем делать? — неуверенно спросил его напарник, немного помолчав. Куст крапивы обжигал его голые икры.
— Как что? Вернемся и отчитаемся о выполнении поручения. А получив деньги, постараемся как можно дольше не приближаться к Вюрцбургу.
— Мы не похороним ее на еврейском кладбище? — уточнил коротышка и отодвинулся от крапивы.
— Разве ты не видел, что я сбросил ее в Кюрнах? Неужели ты думаешь, что я буду на ощупь искать труп в тине, пока меня не схватит стража и не бросит в одну из башен? Нет! Тело сгниет в тине. Даже если его найдут, к тому времени мы будем далеко отсюда. Мы сделали свое дело и заслужили вознаграждение.
— То есть ты не собираешься рассказать о нашем… э-э-э… промахе?
— Ты считаешь меня придурком? — прошипел долговязый. — Я жив и, как и ты, хотел бы еще какое-то время наслаждаться этим! Так и будет, если мы не поведем себя как идиоты.
— Да поможет нам святой Килиан! — вздохнул низкорослый и перекрестился.
Его напарник ухмыльнулся:
— С каких пор святой Килиан стал покровителем бездельников и убийц?
— Я не убийца! — возразил низкорослый. — И ты тоже.
— Нет, не убийца, — согласился долговязый, когда они выходили из города через неохраняемые ворота. — Иной раз это можно поручить и приличным людям.
Коротышка еще раз обернулся в сторону старого еврейского кладбища, перекрестился и прошептал:
— Река Кюрнах поглотила ее. Пусть Господь будет милостив к ее душе.
Но он дважды ошибался. Во-первых, река Кюрнах не поглотила ее тело. Оно зацепилось за одну из многочисленных речных плотин, которые позволяют держать ров вокруг города заполненным водой. Женское тело с нежной белой кожей наполовину виднелось из воды. Мутная вода скрывала только ноги и одну руку. Во-вторых, женщина не была мертва. Душа еще не покинула ее, хотя уже несколько часов витала в кромешной тьме. Подельники ошибались еще в одном: отнюдь не стражники спугнули их, помешав выполнить поручение.
Глава 1
— Вильгельм, ну что опять? — пошатываясь, спросил мужчина заплетающимся языком и снова поправил съехавшую на лоб шляпу.
— Я должен отлить, — ответил его собутыльник, направляясь ко рву. Он был так же пьян, как и его друг, держащий в руках сосновую лучину.
— Тебе нужно сделать это именно здесь? Ты можешь отлить и за притоном. Я хочу, наконец, выпивку и бабу!
— Во-первых, ты достаточно выпил. Я, кстати, тоже, — усмехнулся Вильгельм и громко отрыгнул. — Во-вторых, у тебя не встанет, и, в-третьих, мне нужно отлить, иначе в меня уже ничего не влезет! — Он начал возиться с ши- ринкой. — Роберт, иди сюда и посвети мне!
— Слушаюсь, мой командир, — засмеялся Роберт и подошел, шатаясь.
Вильгельм опустил камзол, позабыв о давлении на мочевой пузырь. Его голос казался почти трезвым.
— Посвети-ка туда. Что это?
Роберт послушно сделал несколько шагов. Свет лучины скользнул по земле и осветил высокие сорняки и заросли кустарника. Вильгельм велел товарищу остановиться и осмотрел примятую траву, которая уже начала подниматься. Его взгляд устремился к воде, где светлело что-то большое. Не отводя глаз, он медленно двинулся вперед и постепенно разглядел живот, упругую грудь и руку, заброшенную за голову с длинными белокурыми волосами.
— Баба, — пробормотал Роберт, уставившись на тело. — Молодая баба.
Вильгельм подошел еще немного ближе.
— И, кажется, мертвая молодая баба.
— Живые они нравятся мне больше, — попятился Роберт. — Пойдем! В борделе тепло и весело, и нам дадут выпить.
Но Вильгельм не слушал друга, он спустился ниже, пока его обувь не коснулась мутной воды. Он присел и, откинув указательным пальцем белокурые локоны, произнес:
— Красивая мертвая молодая баба.
— Ничего не поделаешь, — ответил его друг. — Пойдем уже!
Вильгельм, проигнорировав такую настойчивость, пробормотал:
— Странно, почему она здесь лежит?
Роберт вздохнул и тоже спустился.
— Наверное, потому что она умерла здесь. Почему же еще! А теперь оставь ее. Возможно, это была чума! Не прикасайся к ней, ради бога.
— А где ее одежда? — заинтересовался Вильгельм.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Роберт и осмотрелся.
— В любом случае здесь ничего нет. Может быть, она раньше ее сняла или кто-то другой это сделал и забрал одежду с собой.
— Точно! — воскликнул Вильгельм. — Вряд ли она сама разделась и осталась здесь умирать!
На лице Роберта появилось недоумение.
— Значит, это дело для старосты или совета. Нас это определенно не касается. — Он начал взбираться по склону. — Ну, а теперь пойдем! Я почти протрезвел, потому что ты докучаешь мне мертвецами. За это с тебя одна шлюха и один кубок вина. — Он повернулся и обезоруживающе ухмыльнулся. — У меня не осталось ни монеты, чтобы расплатиться, а ты мой друг и не сможешь допустить, чтобы я терпел нужду, пока ты предаешься радостям.
— Ну ты и подлец, Роберт, коварный подлец!
Вильгельм поднялся и, вздохнув, посмотрел на свою грязную обувь. Его друг расхохотался.
— Ты не сможешь мне отказать!
— Наверное, так и следовало бы сделать… — Вильгельм остановился посреди предложения и, упираясь ладонями в бедра, наклонился вперед.
— Что это? Подойди ближе, мне нужен свет!
Роберт отчаянно замотал головой.
— Нет, нет, нет! Мне не нравятся мертвецы.
— Но там, в воде, что-то есть. Оно блестит как золото!
В мгновение ока Роберт очутился возле него и наклонился вперед, освещая лучиной воду.
— Где? Я ничего не вижу.
Вильгельм зачавкал подошвами по илу.
— Вон там, немного дальше, левее!
— Теперь и я вижу! — вскрикнул от радости Роберт.
Намочив штаны и обувь, он прошлепал пару шагов по воде и выловил золотую цепочку, на конце которой висел плоский овальный медальон. Каплеобразный рубин, обрамленный мелким жемчугом, сверкал в свете факела. Роберт присвистнул и торжественно вытянулся, расправив камзол на груди.
— Сегодня все-таки мой счастливый день! Мой друг, я дарю тебе столько шлюх, сколько ты сможешь оприходовать.
Вильгельм язвительно ухмыльнулся.
— Старая мадам может предложить всего шесть девок.
— Хочешь сказать, что справишься со всеми? — фыркнул Роберт. — Сегодня ночью? В твоем состоянии?
— Что значит — в моем состоянии? Я уже абсолютно трезв и полон сил, — возмутился его друг.
Роберт рассмеялся и взял его под руку.
— Тогда я хочу это видеть!
Они позабыли о теле на берегу. Однако не успели сделать и пару шагов, как легкий вздох и движение, которое Вильгельм уловил краем глаза, заставили его остановиться.
— Это ты вздохнул?
Роберт покачал головой.
— Нет. Хотя, возможно, и я, в предвкушении радости от грудей, которые скоро будут у меня в руках?
— Чушь! — Вильгельм нерешительно повернулся и уставился на белое женское тело, тихо и неподвижно лежащее в воде. Ему показалось. Конечно же, ему показалось! Мертвецы не вздыхают и не двигаются. Он почувствовал облегчение, но не успел отвернуться, как тело снова вздрогнуло, образовав на воде медленно расходящиеся круги волн. Роберт тоже увидел движение.
— Думаешь, она еще жива?
Вильгельм нерешительно наклонился и положил свою ладонь на шею женщине. Кожа под пальцами была холодной, но он отчетливо ощущал биение внутри. Ее губы дрогнули, и раздался вздох.
— Да, она жива! — сообщил Вильгельм.
— Что нам теперь с ней делать? — спросил Роберт. — Я в полной растерянности, потому что не слишком часто нахожу голых баб в городских канавах.
Вильгельм прикусил губу.
— Наверное, было бы правильно привести старосту или хотя бы стражников.
Роберт, видя, как исчезают радости ночи, глубоко вздохнул.
— Прощай, веселый бордель, — посетовал он. — Ты думаешь, это одна из девок старой мадам? Это бы все объяснило. Она вышла с клиентом и упала в обморок, а он испугался, так как решил, что девка умерла. Клиент оставил ее здесь, а сам удрал. — Он засиял. — Ну, как, я решил загадку?
Вильгельм покачал головой.
— Может быть, все было именно так. Нам нужно отнести ее обратно. Мадам сама разберется, что с ней делать. — Вильгельм взял ее за запястья. — Давай помогай!
Радуясь тому, что они все же идут в бордель, Роберт подхватил девушку за ноги и помог отнести ее вверх по склону. Предместье лежало во тьме, но из дома перед городской стеной, отграничивающей еврейское кладбище, сквозь пергаментные окна пробивался тусклый свет. Мужчины потащили девушку в бордель. Дважды они споткнулись, один раз тело выскользнуло у них из рук и упало на траву, но девушка так и не пришла в себя. Из ее уст не вырвался даже стон. Она казалась больше мертвой, чем живой. Слова приветствия застряли у мадам в горле, когда ее взгляд упал на безжизненное обнаженное тело, которое внесли два молодых человека. Они осмотрелись и положили его на стол, справа от двери. Глиняная кружка, упав, разбилась. Четыре полуголые девушки, сидевшие за другим столом с двумя клиентами, замолчали и уставились на них. Слышны были только звуки двух пар, однозначно занимающихся за ширмой делом, ради которого мадам и давала работу своим девочкам.
— Что вы мне принесли? — тихо спросила хозяйка и нерешительно подошла ближе. Она убрала девушке волосы с лица. — Что вы с ней сделали?
— Мы? — возмутился Роберт. — Как вы могли подумать?
— Я ничего не думаю, — возразила хозяйка борделя. — Я просто спрашиваю, и это не запрещено, если вы тащите в мой дом труп!
Звуки за ширмой стихли. Эльза не знала, мужики выдохлись или ее слова ошеломили их. В любом случае все навострили уши: и те, кто находился в просторном помещении борделя, и те, кто скрывался от посторонних глаз за ширмой.
— Она не мертва, — уточнил Вильгельм. — По крайней мере, пока не мертва.
Хозяйка положила руку сначала на шею, затем на грудь незнакомки и кивнула.
— Жанель, принеси одеяло! — крикнула она девушке, сидящей за другим столом.
Полненькая француженка поспешила выполнить приказ.
— Это одна из твоих девок? — поинтересовался Роберт.
— Возможно, — пробормотала мадам, отводя взгляд. — Почему ты спрашиваешь?..
|