|
Роман «Калина красная»
… Утром в кабинете у одного из начальников произошел следующий разговор:
— Ну, расскажи, как думаешь жить, Прокудин? — спросил начальник. Он, видно, много-много раз спрашивал это — больно уж слова его вышли какие-то готовые.
— Честно! — поторопился с ответом Егор, тоже, надо полагать, готовым, потому что ответ выскочил поразительно легко.
— Да это-то я понимаю… А как? Как ты это себе представляешь?
— Думаю заняться сельским хозяйством, гражданин начальник.
— Товарищ.
— А? — не понял Егор.
— Теперь для тебя все — товарищи, — напомнил начальник.
— А-а! — с удовольствием вспомнил Прокудин. И даже посмеялся своей забывчивости. — Да-да… Много будет товарищей!
— А что это тебя в сельское хозяйство-то потянуло? — искренне поинтересовался начальник.
— Так я же ведь крестьянин! Родом-то. Вообще, люблю, знаете, природу. Куплю корову…
— Корову? — удивился начальник.
— Корову. Вот с таким вымем. — Егор показал руками.
— Корову надо не по вымю выбирать. Если она еще молодая, какое же у нее — вот такое! — вымя? А то выберешь старую, у нее действительно вот такое вымя… Толку-то что? Корова должна быть… стройная.
— Так это что же тогда — по ногам? — сугодничал Егор с вопросом.
— Что?
— Выбирать-то. По ногам, что ли?
— Да почему «по ногам»? По породе. Существуют породы — такая- то порода… Например, холмогорская. — Больше начальник не знал.
— Обожаю коров, — еще раз с силой сказал Егор. — Приведу ее в стоило… поставлю…
Начальник и Егор помолчали, глядя друг на друга.
— Корова — это хорошо, — согласился начальник. — Только… что ж ты, одной коровой и будешь заниматься? У тебя профессия-то есть какая-нибудь?
— У меня много профессий…
— Например?
Егор подумал, как если бы выбирал из множества своих профессий наименее… как бы это сказать — меньше всего пригодную для воровских целей.
— Слесарь…
Зазвонил телефон. Начальник взял трубку.
— Да. Да… А какой урок-то был? Тема-то какая? «Евгений Онегин»? Так, а насчет кого они вопросы-то стали задавать? Татьяны?
А что им там непонятно в Татьяне? Что, говорю, им там… — Начальник некоторое время слушал тонкий крикливый голос в трубке, укоризненно смотрел при этом на Егора и чуть кивал головой —что все ясно. — Пусть… Слушай сюда: пусть они там демагогией не занимаются! Что значит — будут дети, не будут дети?!.. Про это, что ли, поэма написана! А то я им приду объясню! Ты им… Ладно, счас Николаев придет к вам. — Начальник положил трубку и взял другую.
Пока набирал номер, недовольно сказал: — Доценты мне… Николаев? Там у учительницы литературы урок сорвали: начали вопросы задавать. А? «Евгений Онегин». Да не насчет Онегина, а насчет Татьяны: будут у нее дети от старика или не будут? Иди разберись. Давай. Во, доценты, понимаешь! — сказал еще начальник, кладя трубку. — Вопросы начали задавать.
Егор посмеялся, представив этот урок литературы.
— Хотят знать…
— У тебя жена-то есть? — спросил начальник строго.
Егор вынул из нагрудного кармана фотографию и подал начальнику. Тот взял фотографию, посмотрел…
— Это твоя жена? — спросил он, не скрывая удивления. На фотографии была довольно красивая молодая женщина, добрая и ясная.
— Будущая, — сказал Егор. Ему не понравилось, что начальник удивился. — Ждет меня. Но живую я ее ни разу не видел.
— Как это?
— Заочница. — Егор потянулся, взял фотографию. — Позвольте. — И сам засмотрелся на милое русское простое лицо. — Байкалова Любовь Федоровна. Какая доверчивость на лице, а! Это удивительно. Да? На работницу сберкассы похожа.
— И что она пишет?
— Пишет, что беду мою всю понимает… Но, говорит, не понимаю: как ты додумался в тюрьму угодить? Хорошие письма. Покой какой-то от них… Муж был пьянчуга — выгнала. А на людей все равно не обозлилась…
***
…Они вышли каким-то черным ходом и направились было вдоль стены в сторону улицы, но оттуда, с той стороны, послышались крепкие шаги патруля. Они — в другую сторону, но и оттуда раздались тоже шаги…
— Так, — сказал Губошлеп, не утрачивая своей загадочной веселости. — Что-то паленым пахнет. А, Егор? Чуешь?
— Ну-ка, сюда! — Егор втолкнул своих спутников в какую-то нишу.
Шаги с обеих сторон приближались…
И в одном месте, справа, по стене прыгнул лучик сильного карманного фонаря.
Губошлеп вынул из кармана наган…
— Брось, дура! — резко и зло сказал Егор. — Психопат. Может, те не расколются… А ты тут стрельбу откроешь.
— Та знаю я их! — нервно воскликнул Губошлеп. Вот сейчас, вот тут он, пожалуй, утратил свое спокойствие.
— Вот: я счас рвану — уведу их. У меня справка об освобождении, — заговорил Егор быстро, негромко, и уже выискивал глазами — в какую сторону рвануть. — Справка помечена сегодняшним числом… Я прикрытый. Догонят — скажу испугался. Скажу: бабенку искал, услышал свистки — испугался сдуру… Все. Не поминайте лихом!
И Егор ринулся от них… И побежал напропалую. Тотчас со всех сторон раздались свистки и топот ног. Егор бежал с каким-то азартом, молодо… Бежал да еще и приговаривал себе, подпевал первые попавшие слова. Увидел просвет, кинулся туда, полез через какие-то трубы и победно спел:
— Оп, тирдарпупия! Ничего я не видал, ох, никого не знаю!.. Он уже перебрался через эти трубы… Сзади в темноте совсем близко бежали. Егор юркнул в широкую трубу и замер.
Над ним загрохотали железные шаги… Егор сидел, скрючившись, и довольно улыбался. И шептал:
— Да ничего я не видал, да никого не знаю.
Он затеял какую-то опасную игру. Когда гул железный прекратился и можно было пересидеть тут и вовсе, он вдруг опять снялся с места и опять побежал.
За ним опять устремились.
— Эх, ничего я не видал, эх, никого не знаю! Да никого не знаю! — подбадривал себя Егор. Маханул через какую-то высокую изгородь, побежал по кустам — похоже, попал в какой- то сад. Близко взлаяла собака. Егор кинулся вбок… Опять изгородь, он перепрыгнул и очутился на кладбище.
— Привет! — сказал Егор. И пошел тихо.
А шум погони устремился дальше — в сторону.
— Ну надо же — сбежал! — изумился Егор. — Всегда бы так, елки зеленые! А то ведь, когда хочешь подорвать, попадаешься, как ребенок.
И опять охватила Егора радость воли, радость жизни. Странное это чувство — редкое, сильное, наверное, глупое.
— Ох, да ничего ж я не видал, да никого не знаю, — еще разок спел Егор. И включил свой славный ящичек на малую громкость. И пошел читать надписи на надгробиях. Кладбище огибала улица, и свет фар надолго освещал кресты, пока машина огибала угол. И тени от крестов, длинные, уродливые, плыли по земле, по холмикам, по оградкам… Жутковатая, в общем-то, картина. А тут еще музычка Егорова — вовсе как-то нелепо. Егор выключил музыку.
— «Спи спокойно до светлого утра», — успевал прочитывать Егор.
— «Купец первой гильдии Неверов…» А ты-то как здесь?! — удивился Егор. — Тыща восемьсот девяносто… А-а, ты уже давно. Ну, ну, купец первой гильдии… «Едут с товарами в путь из Касимова…» — запел было негромко Егор, но спохватился.
— «Дорогому, незабвенному мужу — от неутешной вдовы», — прочитал он опять. Присел на скамеечку, посидел некоторое время… Встал.
— Ну, ладно, ребята, вы лежите, а я пойду дальше…
|
