|
Омер. Взрослый
1
Все в этом мире проходит. Именно поэтому жизнь бессмысленна. Поэтому завершение жизни и наделено смыслом, — подумал я. С другой стороны, откуда мне знать, что случится в тот момент, когда я буду размышлять над смыслом
— Остановись, Омер! Не делай этого! Когда-нибудь ты все равно умрешь, — произнес голос, который, как мне сначала показалось, шел из глубины моей души.
— Но это произойдет еще не скоро, — возразил я.
— Ты этого не знаешь. Ведь человеческая жизнь коротка. — Время в тюрьме течет медленно, — заявил я. — Даже в тюрьме без стен.
— Почему ты думаешь, что ты в тюрьме?
— Человек в тюрьме тогда, когда он не свободен.
— Ты не можешь покинуть этот мир, Омер.
Не сейчас.
— Почему? Все в этом мире исчезает, и сейчас я хочу исчезнуть.
— Если ты действительно этого захочешь, сможешь сделать так, чтобы ничто не исчезало.
— Это ложь, — сказал я, протягивая руку к банке со снотворным.
Сегодня мне исполнилось тридцать, и этот короткий разговор, состоявшийся на моей лодке Сафа, что встала на якорь у небольшого острова в Эгейском море, мог быть лишь внутренним диалогом. Мог и должен был.
Собственно говоря, в происходящем не было ничего необычного, за исключением лишь того, что завтра рыбаки обнаружат мое бездыханное тело в этой лодке. Море имело привычный цвет. Вершина Холма Пустоши была голой, как всегда. Бухта у Цветочного острова была безлюдной, как всегда. Все оставалось таким, как полагается, начиная с криков чаек и вплоть до лодок любителей порыбачить, видневшихся вдалеке у берегов семи островов.
Если бы мне только удалось заставить замолчать этот голос в моей голове, я бы умер в мире и покое. Я думал, что могу заставить его замолчать, так как этот голос звучал во мне, а я находился в лодке, значит, голос был слышен и в лодке тоже. Вот только это было не так. Или… или так? Все это произошло в тот момент, когда я про-
тянул руку к банке со снотворным. Внезапно прямо перед лодкой из воды вынырнула русалка. Да, русалка!
Она выглядела в точности как русалки из фильмов. Ее тело под поверхностью воды было того же цвета, что и ее изумрудные глаза, а длинные черные волосы ниспадали на изящную шею. До талии тело русалки было человеческим. Если бы она не вынырнула прямо перед лодкой, я бы принял ее за обычную женщину, вот только обычной женщине пришлось бы плыть сюда от берега несколько миль. Да, обычная женщина, одаренная поразительной красотой.
Русалка посмотрела на меня. — Остановись, Омер! Не делай этого! Когда-нибудь ты все равно умрешь, — сказала она. Наверное, в этой ситуации любой человек
уставился бы на русалку, широко раскрыв глаза, и ничего не ответил. Со мной вышло иначе: с моих губ слетел тот же самый ответ, который я дал голосу, прозвучавшему в моей голове.
— Но это случится еще не скоро.
— Ты этого не знаешь. Ведь человеческая жизнь коротка, — повторила русалка.
Разговор, который, как я был уверен, происходил в моей душе, повторялся вновь. Я опять протянул руку к таблеткам.
— Не надо, Омер! — воскликнула русалка. — Ты не можешь умереть до того, как передашь книгу.
— Что? Какую книгу?
— Вспомни.
— Что вспомнить?!
— Вспомни, — еще раз сказала русалка.
— О чем ты говоришь? Что ты вообще такое? Кто ты?
— А ты кто? — ответила она вопросом на вопрос.
— Как ты и сказала, я Омер. А теперь предлагаю сообщить мне, кто ты такая и…— Я не спрашивала, как тебя зовут, — перебила меня русалка. — Я спросила, кто ты
такой. Не дожидаясь ответа, она нырнула в воду и исчезла. Ну и правильно сделала. Я все равно не знал, что ей сказать. Не помню, как долго я смотрел на то место,
где она только что была, но затем все же повернулся к своей банке со снотворным. Сидя в лодке, я поглядывал то на снотворное, то на воду.
Движения казались бессмысленными. Да и зачем мне двигаться?
Омер. Ребенок
1
Подняв якорь, мы направились к Песчаному острову. Дедушка стоял у руля, а мама в каюте упаковывала еду. Ну а я? Как обычно, я, словно наездник, сидел на носу нашей лодки ≪Сафы≫. Хотя сидеть тут было неудобно, я всегда занимал это место, потому что, когда мы выходилив открытое море и лодка начинала двигаться быстрее, мне казалось, будто я лечу над морем. Мама говорила: Омер! Ты можешь упасть, сынок! Слезай оттуда. Но я отвечал: Я уже большой мальчик, мамочка. Я не упаду! И она мне не мешала. Песчаный остров — самый дальний из семи островов, вид на которые открывается из окон нашего дома. Он находится даже дальше Цветочного острова, но пляжи там самые лучшие. Когда море спокойное, как сегодня, на Сафе можно доплыть туда за сорок минут — по часам взрослых, я имею в виду, ведь мне-то кажется, что проходит сорок часов. И не спрашивайте у меня, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Песчаного острова в плохую погоду.
Если на море высокие волны, мы отправляемся на Ослиный остров, который намного ближе. Кстати, пусть вас не обманывает название этого острова. Я обыскал его весь, но ни одного осла так и не нашел. Если вы спросите меня, нравится ли мне Осли-
ный остров, я даже не смогу вам ответить. Там много чаек и так же спокойно, как на Цветочном острове. Этим он мне нравится. Но вот дно на побережье не песчаное, как возле Песчаного острова, здесь полно камней, покрытых водорослями, и морских ежей. Поэтому, когда мы отправляемся на Ослиный остров, я всегда плаваю на глубине. Я больше люблю плавать в глубокой воде, да и акул здесь не бывает. Если бы здесь были акулы, разве мама позволила бы мне заплывать далеко? Но если бы здесь даже водились акулы, — все равно они, как я знаю, боятся дельфинов.
Впрочем, дельфинов у нас тоже нет… Но если сюда вдруг приплывут акулы, то появятся и дельфины, потому что дельфины никогда не броса-
ют детей в беде.
Доплыв до Песчаного острова, мы встали на якорь неподалеку от берега. Мама и дедушка остались на Сафе, а я, прыгнув в воду, поплыл на остров. Я оказался один на пляже, а значит, можно было сыграть в Королевскую Игру.
Королевская Игра очень простая — в ней всего два правила. Во-первых, нужно притворяться, что ты самый могущественный человек на свете, а во-вторых, нужно притворяться, что все принадлежит тебе.
Этой игре меня научили дети в школе. Ее придумал один из них и научил всех нас. Я сразу жепонял, что это скучная игра, ведь в ней может участвовать всего один человек, и чем дольше играешь, тем сильнее чувствуешь одиночество.
А если попытаться играть вдвоем, то обязательно возникнет ссора.
Другие дети все время говорили мне, что это важная и веселая игра, так что я тоже стал в нее играть, и все же она по-прежнему казалась мне скучной.
Обычно я начинаю играть в Королевскую Игру, выпячивая грудь. Я иду по берегу и громко говорю: Весь этот остров мой! Все, что я вижу, принадлежит мне! Я король этого острова!
Вскоре мои слуги (мама и дедушка) приготовят мне трапезу (бутерброд) и пригласят меня на королевский корабль (Сафу) вкусить эти дивные яства. Если я захочу, то могу отправиться на свой корабль под охраной флота (других лодок на островах), защищающего меня от пиратов. Эта игра не только скучная, она еще и глупая,
ведь долго так продолжаться не может. Мама позовет меня: ≪Омер, поторопись! Твой бутерброд готов, малыш!, или рядом с Сафой, длина которой всего лишь шесть метров, бросит якорь огромная яхта. Или на берег приплывут худощавые мальчишки, совсем не похожие на телохранителей. И в такие моменты игре приходит конец. Худшее, что может произойти, когда ты играешь в Королевскую Игру, это появление на пляже кого-то более могущественного, чем ты.
Если этот человек подходит к тебе, игра сразу рушится. Поэтому я никогда не играю в Королевскую Игру, если рядом есть кто-то более могущественный, чем я. Как я уже сказал, это не очень хорошая игра. Но может быть, я просто неправильно в нее играю.
Возможно, для того чтобы насладиться ею, мне нужно подождать, пока я немного вырасту. Еще на островах я люблю строить песчаные замки. Но проблема состоит в том, что, затратив столько усилий на строительство замков, я не вижу их на берегу в следующий раз, когда приплываю на остров. Они всегда исчезают. Все мои старания оказываются напрасными, и я вновь вспоминаю, что я не настоящий король, ведь если бы этот остров действительно принадлежал мне, разве осмелился бы кто-то трогать мои замки?
Вообще-то, до того как я начал играть в песчаные замки или Королевскую Игру, я любил заниматься кое-чем другим. Я был художником. Вот только никто не понимал моих картин. Я рисовал только ангелов, но всегда без крыльев. Все они выглядели как дети, поэтому никто не понимал, что они ангелы.
Я рисовал их в облике детей, потому что, если ангелы похожи на меня, это значит, что я мог бы с ними подружиться. Возможно, когда-нибудь один из ангелов, которых я нарисовал, захочет стать моим другом. Он сойдет с рисунка и сядет рядом со мной. Мы немного поболтаем, съедим клубничного мороженого, а потом отправимся
поплавать… Но вскоре я узнал, что это глупая идея, а все мои картины неправильные. Первой о том, что мои картины неправильные, мне сказала учительница. Однажды я нарисовал ангелов, прыгавших через скакалку на берегу под
голубым небом. Но учительница подумала, что я нарисовал одноклассников, и спросила меня, как их зовут. Я сказал ей, что это не дети, а ангелы. У ангелов есть крылья, — заявила она, изобразив на моей картинке человека с крыльями.
Тогда я показал свои рисунки другим детям, надеясь, что они их поймут или, по крайней мере, скажут, что с ними все в порядке. Но дети высмеяли меня, говоря: Что же это за ангелы?!
Затем они целую неделю дразнили меня, начинаяразмахивать руками, как только я появлялся.
Я рисую ангелов похожими на детей, потому что тогда я мог бы подружиться с ними, — попытался объяснить им я. Но после этого они начали смеяться еще громче, и я больше никогда не говорил с ними об ангелах.
Моей последней надеждой оставалась моя семья. Родные не смеялись над моими рисунками, но, судя по их словам, они тоже считали мои рисунки неправильными.
После этого я сказал себе: Если все так думают, им, наверное, известно что-то, что неизвестно мне≫. В конце концов, другие люди знали множество вещей, которых я не знал. Думая, что другие могут оказаться правы, я прекратил рисовать неправильные картины. Но мне по- прежнему не хотелось менять старые, пририсовывая ангелам крылья. Что же мне делать с ангелами, с которыми нельзя подружиться? К тому же в мире уже достаточно картин, изображающих ангелов с крыльями. Склад неправильных рисунков на чердаке, сотни разрушенных песчаных замков и скучная
игра, от которой я устал… После всего этого я подумал, что слова Краснорукой Старушки, которую я повстречал на прошлой неделе, изменят мою жизнь. Я даже подумал, что ее слова могут изменить весь мир.
Я ошибался.
Омер. Взрослый
2
Русалка?!
Вернувшись с Цветочного острова вчера вечером, я всю ночь и весь следующий день думал об увиденном. Может быть, это была галлюцинация? Или злой дух? Ну уж точно не русалка!
Прошло много лет с тех пор, как я перестал верить в сказки. Так что же я увидел?
Как раз в тот момент, когда я собирался избавиться от всех вопросов, мне пришлось столкнуться с множеством новых проблем. Я до сих пор жив, и все из-за них. Не поймите меня неправильно, я не передумал. Но даже преисполнившись решимости покончить с собой, вряд ли вы сможете немедленно начать глотать снотворное, увидев нечто подобное. Все, что я хочу знать, — откуда исходили услышанный мной голос и видение русалки, изнутри или извне? Мне не удавалось отыскать ответ на этот вопрос в моем сознании, и потому вечером — в самое тяжелое для меня время — я решил вернуться в бухту у Цветочного острова и осмотреть там все еще раз.
Вечер когда-то был моим любимым временем дня, особенно летом. Люди, приходившие на пляж рядом с нашим домом, отправлялись домой, ветер становился мягче, а поверхность воды покрывалась серебристой дымкой. Нам с мамой нравилось смотреть на море в это время суток. Мы даже звонили папе, который
оставался в городе из-за работы, и дразнили его, рассказывая, как нам весело. Папа приезжал к нам летом лишь иногда на выходные. В прошлом году в один из таких нечастых выходных я потерял отца и мать. Вечером, около шести, они отправились
в гости к нашим друзьям из соседней деревушки, и где-то в половине седьмого произошла авария.
Тем вечером меня тоже пригласили на ужин, но я отказался, потому что хотел пойти порыбачить. После того как я опознал тела моих родителей, меня начали мучить вопросы: что бы случилось, если бы я поехал с ними? Если бы из дома вышли три человека, а не два, то сыграли бы эти несколько секунд свою решающую роль?
Хватило бы этих нескольких секунд для предотвращения столкновения с грузовиком, ехавшим не по своей полосе? Если мы куда-то выезжали с родителями, я всегда сидел за рулем. Если бы я отправился с ними, это бы что-то изменило?
Я истязал себя этими вопросами в течение нескольких месяцев, но вместо того чтобы найти на них ответ, я заставил себя поверить в судьбу. Я решил, что моим родителям суждено было попасть в аварию, и если бы я пошел с ними на этот проклятый ужин, ничего бы не изменилось. Вероятно, я мог бы долго утешаться подобными рассуждениями.
Я мог бы думать, что от судьбы не уйдешь и всем когда-то суждено умереть, а значит, моей вины в случившемся нет, ведь я не мог предвидеть эту аварию. Но теперь
мне это надоело. Меня от этого тошнит. Меня тошнит от моих мыслей.
И дело не только в аварии. Я устал думать о смысле — вернее, о бессмысленности — моей жизни и жизни вообще. Люди часто совершаютсамоубийства из-за того, что чувствуют отчаяние, правда? Но у меня все по-другому.
Меня толкает на этот шаг сама бессмысленность. Поэтому мое самоубийство — это не эмоциональный шаг, а сознательный, рассчитанный и продуманный поступок. Рациональный суицид.
Иногда мои глаза по-прежнему привлекает красота мира, и, пусть на мгновение, я поддаюсь ощущению того, что эта красота вечна. Мне кажется, что на мои чувства наложены чары, заставляющие меня забыть о том, что все конечно, то есть бессмысленно. Но сейчас я думаю, что уже стал достаточно разумным для того, чтобы больше не обманываться этой иллюзией.
|
