|
Глава 1
Потаенная Страна, королевство Ионандар,
весна 6234 солнечного цикла
Кузнечный молот звонко танцевал на раскаленном железе. С каждым ударом металл приобретал форму, покоряясь силе и умению кузнеца.
Но внезапно этот концерт прекратился. Послышалось недовольное хмыканье, и заготовка, подхваченная клещами, отправилось обратно в горн. Кузнец был недоволен результатом своей
работы.
— Что ты делаешь, Тунгдил? — нетерпеливо воскликнул Эйден, конюх мага Лот-Ионана, поглаживая лошадь по носу. — Что, нашей лошадке вечно ждать? Поле пахать надо! Гном с коротко стриженной каштановой бородой сполоснул руки в ведре, воспользовавшись перерывом для того, чтобы отмыться
от грязи. На нем были кожаный передник, прикрывавший его коренастый обнаженный торс, и кожаные штаны. Кузнец провел сильными пальцами по длинным каштановым волосам, чтобы смыть пот и немного освежиться.
— Это железо не подошло бы коню, — немногословно объяснил он.
Тунгдил тронул мехи, их звук напоминал ему дыхание древнего гиганта. Свежий воздух оживил раскаленные угли.
— Сейчас.
Повторив процедуру, кузнец примерил подкову на копыто. Когда раскаленная заготовка прикоснулась к роговому наросту, Тунгдила окружил желтоватый зловонный дым. Поспешно остудив подкову
в ведре с водой, он вбил гвозди один за другим и осторожно опустил ногу лошади на землю. Затем он поспешно отошел подальше от рослого коня: размеры животного внушали ему опасения. Рассмеявшись, Эйден погладил гнедого.
— Ну, что, коротышка снова все уладил, не так ли? — ласково сказал он. — Пойдем, но смотри, не споткнись о него.
Конюх вывел лошадь из кузницы, собираясь поскорее отправиться на поле.
Гном потянулся, расслабив мускулистые руки, и подошел к горну. Шутки конюха не произвели на него никакого впечатления: он привык и к обидным, и к дружеским насмешкам. Такова уж была
его судьба, ведь он был единственным гномом, жившим здесь, среди людей.
Представители его расы редко встречались в Потаенной Стране, а репутация тех немногих, кто странствовал, подвизаясь кузнецами и оружейниками, была не из лучших. Гномы считались изгоями и вели крайне замкнутый образ жизни. По слухам, для них имели значение только деньги и цены.
«И все же я не отказался бы повстречаться с кем-нибудь из них, — подумал он, осматривая аккуратную мастерскую и множество клещей и молотов, разложенных по полкам. — Он наверняка многое мог бы рассказать мне о пяти племенах гномов».
Тунгдил любил полумрак кузницы, подчеркивавший красоту раскаленных углей. Он вновь взялся за мехи, и поток воздуха усилил пламя, подняв сноп искр. Широкая улыбка скользнула по лицу гнома. Он представил, будто отсвечивающие алым искры, танцуя, поднимутся по трубе наверх и направятся к самим звездам, превращаясь в небесные светила. Он всегда радовался, наблюдая за огнем в горне и ударяя молотом по раскаленному металлу. «Интересно, другие куют так же, как я?» — подумалось ему.
— Почему в твоей кузнице всегда так темно? Словно из-под земли, рядом с Тунгдилом возникла Суня, восьмилетняя дочь служанки Фралы.
Суня была веселым ребенком, которого нисколько не беспокоила внешность кузнеца. Гном улыбнулся, и его дружелюбное лицо покрылось морщинками. Тунгдила всегда удивляло то, насколько
быстро растут человеческие дети. Скоро Суня будет выше, чем он.
— Да… Никогда не удается услышать, как к тебе подкрадывается кошка или маленький ребенок, — бросив кусок металла в горн, сказал он. — Пускай железо раскалится, а я пока отвечу на твой вопрос.
Светловолосая девчушка с восторгом помогла Тунгдилу орудовать мехами. Тунгдил, как обычно, сделал вид, будто она выжимает воздух из кожаных мехов совершенно самостоятельно. Вскоре
заготовка раскалилась.
— Видишь? — Взяв клещами железо, гном положил его на наковальню.
— Конечно же, сумерки в кузнице царят не просто так. Только в полумраке можно увидеть, нагрелась ли сталь до нужной температуры. Если я стану ждать слишком долго, металл перегреется,
а если я сниму его с раскаленных углей слишком рано, у меня не получится ковка, или заготовка сломается. Тунгдил порадовался, видя, как малышка с серьезным видом кивает. Она была похожа на свою мать как две капли воды.
— Мама говорит, что ты отличный кузнец, настоящий мастер.
— Ну, не мастер, — рассмеялся гном. — Но я хорошо знаю свое ремесло.
Тунгдил подмигнул девочке, и та радостно рассмеялась в ответ. Никто не учил гнома кузнечному делу. Он наблюдал за бывшим кузнецом Лот-Ионана, когда тот работал, а большего ему и не требовалось.
Когда в кузнице никого не было, Тунгдил пользовался возможностью и тренировался, и вскоре уже овладел основами кузнечного мастерства. Сейчас, когда прошло уже больше тридцати солнечных циклов, он считал, что способен сделать любую по сложности работу. Тунгдил и Суня залюбовались игрой красок. Оранжевый, желтый, красный, белый, голубой… Угли шипели и потрескивали.
Тунгдил как раз хотел спросить малышку, что сегодня будет на обед, когда в дверном проеме показался силуэт какого-то человека.
— Тунгдил, иди на кухню, нам нужна твоя помощь, — приказал Йолосин, ученик четвертого уровня.
— А повежливее нельзя? — ворчливо осведомился гном и повернулся к Суне. — А ты тут ничего не трогай. Обещаешь?
Гном поспешно сунул в карман небольшой предмет, выкованный им, и последовал за волшебником по коридорам подземелий, где была расположена школа Лот-Ионана Терпеливого. Искусству магии у Лот-Ионана учились около двухсот человек разного возраста. Тунгдила никогда не привлекала капризная, непостоянная магия, его царством была кузница, в которой он мог делать все, чего душа пожелает. Он предпочитал работу руками и время от времени любил почитать какую-нибудь хорошую книгу: маг пробудил в нем любовь к чтению. Искусно сшитая темно-синяя мантия Йолосина колыхалась на каждом шагу, а тщательно уложенные волосы подрагивали. Тунгдил усмехнулся, подумав по себя: «Вот это самовлюбленность». Они свернули в большое помещение, где вкусно пахло едой.
Над двумя огромными горелками висели котлы, в которых что-то кипело и похлюпывало. Тунгдил сразу же понял, зачем Йолосин его сюда позвал. Цепь, при помощи которой двигались котлы, выскочила из паза, и котел, который к ней крепился, сейчас стоял прямо на огне. Для женщины котел был слишком тяжелым, а ученики мага не решались что-либо предпринять, потому что считали работу на кухне делом недостойным, ведь можно было обжечь палец или выпачкаться.
Они, вероятно, решили, что рукам кузнеца все нипочем. Кухарка, крупная женщина с пышными бедрами, суетилась над стряпней.
— Побыстрее, а то у меня гуляш подгорит! — поторопила их она, поправляя сетку для волос, готовую вот-вот соскользнуть с головы.
— Да, было бы ужасно, если бы он подгорел. Я, кстати, есть хочу.
Гном без промедления подошел к камину и, проверив, не сильно ли разогрелась покрытая копотью цепь, подхватил ее.
За годы работы у наковальни его мышцы окрепли, и со временем даже самый тяжелый молот стал казаться ему легким, так что поднять котел для Тунгдила не представляло никакой сложности.
— Подержи, — сказал он Йолосину, протянув ему грязную цепь. — Мне нужно починить паз.
Юноша медлил.
— А она не слишком тяжелая? — осведомился он.
— Нет. А если и тяжелая… Ты же можешь поколдовать немного и сделать ее полегче, как хороший маг, которого ты из себя строишь, — подколол его Тунгдил и, сунув ему в руку цепь, отошел. Выругавшись, ученик изо всех сил уперся ногами в пол, пытаясь удержать вес котла.
— Горячая, — пожаловался он.
— Ты только попробуй испортить мой гуляш, парень, — с угрозой процедила кухарка. Она уже прекратила сражаться со своими каштановыми волосами, и теперь непослушные пряди падали на
ее округлое лицо. — Держи покрепче, а то даже сам маг не спасет тебя от моей скалки!
Тунгдил обнаружил причину поломки, но не стал устранять ее
немедленно, чтобы проучить спесивого ученика.
— Да, плохо дело, — громко сказал он, стараясь принять озабоченный вид.
Фрала, темноволосая служанка с прелестными зелеными глазами, чистившая в это время картошку, поняла его замысел и тихонько рассмеялась.
Умелыми движениями гном поднял цепь и вновь зацепил ее за крюк. Паз держал крепко, и гуляш был спасен.
— Можешь отпускать. Йолосин так и сделал. Осмотрев свои грязные руки, он заметил, что запачкал и дорогую синюю мантию. Фрала расхохоталась уже не сдерживаясь, и Йолосин, взглянув на нее, покраснел.
— Ты все это специально подстроил, выродок несчастный! — прошипел он Тунгдилу.
Сделав шаг к гному, он уже хотел поднять руку, но передумал, вспомнив о физическом превосходстве кузнеца. Рассерженно развернувшись на каблуках, он вышел из кухни. Усмехнувшись ему вслед, гном вытер руки о передник.
— Я бы с удовольствием с ним подрался. Жаль, что он струсил. Фрала выудила из стоящей рядом с ней корзины яблоко и бросила его Тунгдилу.
— Бедный Йолосин, — рассмеялась она. — Испачкал свою красивую мантию.
— А что? Разве я его просил пачкаться? — пожал плечами Тунгдил и подошел к служанке. — Но мне его не жаль, — добавил он, и морщинки у его глаз стали еще глубже.
— Да, вы друг друга стоите, — вздохнула Фрала, выполнявшая, как и Тунгдил, мелкие поручения в школе магии Лот-Ионана. — Однажды из-за ваших свар кто-нибудь серьезно поранится. — Она вбросила очищенную картофелину в наполненную водой кастрюлю.
— Как аукнется, так и откликнется. — Тунгдил провел рукой по короткой бородке. — С тех пор как он при помощи волшебства выкрасил мне бороду, он мой заклятый враг. Пришлось побриться,
представляешь!
— А я всегда думала, что это орки заклятые враги гномов, — прищурившись, протянула Фрала.
— Для Йолосина приходится делать исключение. Борода для гнома — святое, и настоящий гном, наверное, убил бы его. У меня же для этого слишком мягкий характер. — Он с аппетитом захрустел
яблоком и, сунув левую руку в карман на поясе, протянул Фрале гостинец. — Вот, это тебе.
Разжав кулак, Фрала увидела искусно сделанный амулет, перекованный из трех гвоздей. Служанка была тронута до глубины души и погладила гнома по щеке.
— Как это мило. Спасибо. — Она продела кусок крепкой тонкой бечевки в ушко амулета. Поспешно завязав узел, она повесила подарок Тунгдила на шею. — Ну как, мне идет? — кокетливо спросила
она.
— Никому бы так не подошел, — ответил он, счастливо улыбнувшись. Служанка обрадовалась этому простому украшению, как будто это была изящнейшая драгоценность во всей Потаенной Стране.
Их связывали совершенно особые отношения. Тунгдил знал Фралу с самого детства, видел, как она росла, превращаясь в молодую девушку, чья внешность кружила головы всем ученикам школы магии. А сейчас у нее уже было двое детей, старшая Суня и младшая Икана, годовалая малышка.
Фрала не гордилась своей красотой, с жителями замка была неизменно приветлива, и гном не был исключением. Она настолько привыкла к его внешности, что относилась к нему как к обычному
человеку. Ей удалось воспитать в таком же духе и старшую дочь. Гном всегда замечал эту разницу в отношении к себе. Мужчины и женщины, прибывавшие в королевство Ионандар к Лот-Ионану,
чтобы научиться высокому искусству магии, считали гномов диковинкой, которую иногда можно увидеть в передвижной кузнице. А Фрала говорила с ним как со всеми слугами и с кухаркой, поэтому
у кузнеца возникало ощущение, что его принимают и любят.
Раньше Тунгдил отливал для нее небольшие игрушки из олова, которые она принимала с восторгом. Он показывал ей свою кузницу и разрешал запускать мехи. Она называла мехи «драконьим пламенем» и от всей души смеялась, когда искры летели вверх по трубе. Фрала помнила о том, как он возился с ней, а теперь и с ее дочерью. Сбросив оставшийся картофель в кастрюлю, Фрала подлила
воды и обернулась к Тунгдилу.
— Вот странно, — улыбнувшись, сказала она. — Знаешь, я подумала, что за все эти годы ты ничуть не изменился.
Гном уселся на табурет, продолжая хрустеть. Он сжевал уже половину яблока.
— А я сейчас думал о том, что мы друзья, — честно сказал он.
— Фрала! Иди сюда и перемешай гуляш! — приказала кухарка.
— Мне еще нужно собрать травы. — Ложка с длинной ручкой размером почти с Тунгдила сменила хозяйку. — И смотри, чтобы он не пригорел! — Проворчав это, кухарка вышла из кухни. Подойдя к котлу, Фрала перемешала ароматную снедь.
— Я видела, как стареют люди, даже сам почтенный маг, — продолжила она свою мысль. — Но ты за двадцать три цикла остался таким же. Интересно, когда пройдет еще двадцать три цикла, как
ты будешь выглядеть?
Молодая женщина коснулась щекотливого вопроса. Если все то, что Тунгдил читал о продолжительности жизни гномов, правда, то он проживет еще более трех сотен солнечных циклов. Ему становилось не по себе от понимания того, что однажды он переживет свою дорогую Фралу и увидит ее смерть. Задумчиво засунув огрызок яблока в рот, он попытался отогнать от себя наваждение.
— Поживем — увидим, Фрала, — протянул он. Казалось, сегодня служанка могла читать его мысли.
— Я хочу попросить тебя кое о чем, Тунгдил. Можно? Он кивнул.
— Ты позаботишься о мой дочери, когда меня уже не будет? Гном проглотил горькие семена яблока, и они оцарапали ему горло.
— До этого пройдет еще много времени. Ты доживешь до… — Тунгдил смерил ее взглядом, — ну… по меньшей мере, до ста солнечных циклов. Я попрошу нашего мага, чтобы он подарил тебе вечную жизнь. А еще Икане и Суне, — буркнул он. Женщина рассмеялась.
— Не бойся, я вовсе не собираюсь так скоро предстать перед ликом Паландиэль. — Фрала старательно перемешивала гуляш в котле, и по ее лбу градом катился пот. — Просто, знаешь… Хорошо,
если знаешь, что кто-то сможет присмотреть за детьми. — Она смущенно пожала плечами. — Прошу тебя, в случае чего стань их приемным отцом.
— К тому времени, как ты предстанешь пред богиней, твои дети уже вырастут и им не нужен будет опекун, — улыбнулся он, но заметив, что Фрала серьезно относится к этой просьбе, пообещал
беречь Икану и Суню. — Для меня большая честь быть их опекуном. Гном спрыгнул с табурета и прихватил с собой небольшую миску с гуляшом.
— Если оторвется крюк, пошли за мной Йолосина, — попрощался он.
В кузнице его ждала не только Суня, но и конюх, принесший новую работу. На двух бочках сломались обручи, и гном занялся починкой. Затем ему нужно было срочно заняться деталью от
плуга. Тунгдил радовался работе. От напряжения и жара огня он взмок, и капли с шипением падали в горн. Старшая дочь Фралы с любопытством наблюдала за происходящим, подавая ему легкие инструменты и изо всех сил стараясь работать мехами. Раскаленное железо покорялось его ударам, превращаясь в то, что он задумал. В такие мгновения он чувствовал себя настоящим гномом, а не подкидышем, взращенным магами.
Тунгдил замечтался. За свою жизнь, длившуюся уже шестьдесят три цикла, он не видел ни одного гнома. Поэтому он всегда радовался, когда Лот-Ионан отправлял его с каким-либо поручением
в путешествие, хотя такое случалось и нечасто. Кузнец надеялся, что однажды встретится с представителем свой расы и сумеет узнать о ней побольше. Но гномы сейчас редко встречались.
В Ионандаре жили только люди. Карликов и кобольдов практически не было, а те, кто все-таки остался, жили во всеми забытых подземных жилищах, выбираясь на поверхность лишь для
того, чтобы что-нибудь стащить у людей, гномов или эльфов — так однажды сказала кузнецу Фрала. Последние эльфы жили в Аландуре, в рощах Вечного Леса, в то время как гномы заселили пять
горных массивов вокруг Потаенной Страны. Тунгдил почти утратил надежду однажды попасть в королевство гномов и узнать побольше о своем происхождении.
Все познания о своем народе Тунгдил черпал из книг мага, но все это была сухая теория, да и верилось во все это с трудом. Некоторые авторы потешались над «подземышами», другие винили их в том, что неизвестное зло проникло в Потаенную Страну.
Этого Тунгдил себе даже представить не мог. Подобные книги позволяли ему понять, почему в других
королевствах было так мало гномов. «Подземыши» наверняка обиделись на подобное отношение и решили не общаться с людьми.
Тунгдил как раз починил первый обруч бочки, когда в кузнице опять появился Йолосин. Гном злорадно отметил, что маг переоделся.
— Пойдем скорее! — запыхавшись, выдохнул он.
— Опять что-то с котлом с гуляшом? Беги и подержи его, а я сейчас подойду, — усмехнулся он.
— В лаборатории… — Голос Йолосина сорвался, и он перешел на жесты. — Камин, — наконец выдавил он и выбежал из кузницы.
«Звучит серьезно». Кузнец обеспокоенно отложил молот и отер руки о передник. Отправив Суню к матери на кухню, он последовал за учеником мага по каменному коридору.
Потаенная Страна,
окраины гномьего королевства Вторых,
Бероин, зима 6233 солнечного цикла
Сотни крошечных песчинок бились о шлемы, щиты, доспехи и каждый сантиметр неприкрытой плоти. Горячий западный ветер изо всех сил гнал перед собой песок, поднятый с дюн. И в центре песчаной бури двигалась отважная группа гномов на пони. Платки на лицах должны были защитить их от буйства природы, но песок пустыни пробивался сквозь ткань, скрипя на зубах и шурша в бороде.
— Проклятый ветер! — проворчал король Гандогар Серебробородый из клана Серебробородых, повелитель племени Четвертых и его двенадцати кланов, поправляя свой платок, чтобы защитить
от песка нос.
Гандогару было уже двести восемьдесят девять лет, и он считался опытным королем и хорошим воином. Ростом он был чуть выше полутора метров, у него были сильные руки, и даже при
таких обстоятельствах он не снимал свои искусно сделанные доспехи. Из-под украшенного алмазами шлема выбивались темно-каштановые волосы. Того же цвета у него была и борода. Он упорно вел свою свиту среди дюн и валунов.
— По-моему, песок еще хуже. Внутри горы такого точно не бывает, — возразил Бислипур, его друг и учитель, скакавший рядом. Он преввосходил короля по росту и весу. На нем было почти столько же драгоценных колец и браслетов из золота, как и на его повелителе. Все в осанке Бислипура выдавало воина, а его кольчуга несла следы многочисленных битв. В последний бой они вступили всего пять восходов назад, сразившись с орками.
— От одной песчинки больно не будет. Я бы не жаловался, — продолжал ворчать Бислипур. — Мы не обитатели пустыни. Враккас знал, почему он сотворил нас из камня, а не из песка, — подытожил
он мысли всей группы, ведь количество этих песчинок и сила, с какой они сыпались на посольство, заставляли стонать даже самого стойкого гнома.
Пони, на которых они отправились в гномье королевство Вторых, ржали и отфыркивались, пытаясь выдуть песчинки из ноздрей. Вот только при этом они втягивали в нос еще больше пыли.
— Другого пути нет, — с жалостью сказал Гандогар. — Но хочу
вас утешить: скоро мы уже будем на месте. Группа из тридцати гномов находилась в Сангреине, пустынной стране королевы людей Умиланты. Здесь были лишь голые степи, перемежавшиеся еще более голыми пустынями, так что все эти земли представляли настолько унылое зрелище, что путешественники предпочитали смотреть на носки собственных сапог или загривки пони.
На пути от Коричневых гор юга они сперва пересекли зеленые долины и обрывистые ущелья покрытого хребтами королевства Ургон, которым правил Лотаир. Затем скакали по равнинному королевству Идомор короля Тилогорна, в котором холмы называли вершинами, где сочные луга перемежались тенистыми лесами. Сейчас Гандогар вел посольство по самой недружелюбной местности королевства Сангреин, участку шириной в сорок миль, полностью покрытому мелким песком. Эта территория, будто барьер, который мешал проникновению любых нежданных гостей, окружала горный массив — цель их путешествия.
Постепенно ветер стал слабее, завеса песка расступилась, и гномы смогли увидеть колоссальные горы, возвышавшиеся перед ними, будто волшебная крепостная стена. Покрытые снегом вершины
Синих гор манили гномов прохладой, свежей водой и общением с собратьями.
Поправив платок, закрывавший рот и нос, Бислипур погладил свою седеющую каштановую бороду.
— Я, конечно, не люблю магию, но тут волшебник не помешал бы.
— Почему?
— Мог бы остановить этот проклятый ветер благодаря своему искусству.
Последний порыв ветра ударил в лица послов, и песчаная буря внезапно прекратилась. В пяти милях перед ними с запада на восток тянулась горная цепь.
— По-моему, это ты наколдовал, — вздохнув, сказал Гандогар. Он неприязненно относился ко всему чужому, а это путешествие укрепило гнома в его чувствах, и он пообещал себе, что покидает родное королевство в первый и последний раз.
— Смотри, мы уже скоро будем там! — заметил король. Пики отбрасывали длинные тени, среди скал возвышалась внушительная крепость Огрова Смерть. Твердыня вросла в гору; по замыслу
ее создателей часть крепости находилась в скале, часть же выдавалась вперед, оскалившись четырьмя уровнями обороны, расположенными друг под другом, так что взять их было невозможно.
На самом высоком уровне находился вход в подземное королевство, шириной в восемь шагов и высотой в десять. «Кажется, будто гора открыла огромный рот и собирается зевнуть», — подумал
король. Когда посольство приблизилось к крепости, створки ворот распахнулись и над башнями взвились семнадцать флагов клана хозяина крепости.
— Ну что ж, мы прошли Потаенную Страну из одного конца в другой и наконец-то достигли цели, — с облегчением рассмеялся
Гандогар. Его радостно поддержали другие гномы. Они выступали в этом путешествии в роли телохранителей, безопасно сопроводивших своего господина до Бероина. Это были главы кланов, лучшие воины и ремесленники племени Четвертых, великолепно владевшие секирами, топорами и рабочими инструментами. Легендарная боевая мощь гномов, вероятно, была причиной того, что по пути на них не напал ни один грабитель, а ведь золото, что они везли с собой, являлось лакомым кусочком.
Бислипур махнул рукой, и реакция на его жест была незамедлительной. Существо ростом меньше метра слезло со спины своего пони и побежало вперед по белому песку. Его широкие штаны удерживал большой ремень, и, хотя существо казалось маленьким, под рубашкой выпирал объемистый живот. На небольшом создании были желтая джутовая рубашка, красная куртка и синяя шапочка,
из-под которой торчали остроконечные уши. Сапоги с пряжками шаркали по песку, а на шее блестел серебряный ошейник.
Он поспешно склонился перед Бислипуром.
— Сверд к вашим услугам, — недовольно проворчал он. — И как всегда, не по собственной воле.
— Молчи, карлик, — прикрикнул на него Бислипур, замахнувшись массивным кулаком, так что Сверд пригнулся. — Скачи вперед и доложи о нас, а затем подожди, пока мы прибудем, и ничего
там не трогай.
— Я все понял и повинуюсь, хотя мне это и не нравится. — Поклонившись, карлик побежал к своему маленькому ездовому животному.
Усевшись в седло, он проскакал мимо гномов и направился к крепости. Было просто очевидно, что Сверд не умеет скакать на лошади. Он болтался в седле, не обращая внимания на движение пони, и прижимал к голове шапочку, предоставляя животному самому искать путь ко входу.
— Если он поедет еще немного быстрее, у него волосы с головы сдует, — улыбнулся Гандогар. — Когда ты его освободишь? — поинтересовался он у наставника.
— Когда он в достаточной мере искупит свою вину, — отрезал Бислипур. — Поехали.
Он сжал пятками бока пони, и тот послушно потопал вперед. Гномы приблизились к крепости Огрова Смерть, о которой знали лишь по легендам и рисункам. Должно быть, прошли столетия с тех пор, как кто-либо из племени Гоимдил приезжал сюда, преодолев всю Потаенную Страну.
Раньше народ гномов регулярно собирался на праздник в честь бога Враккаса, чтобы поблагодарить своего создателя бога-кузнеца. Однако с тех пор, как Каменные Врага пали и в Страну проникли
орки, огры и альвы, а все кланы племени Пятых были уничтожены,
эта традиция была нарушена.
— Пора. — Гандогар немного приподнялся. От длительной скачки у него болел зад.
Никто из них особо не блистал искусством верховой езды, поэтому послы решились на путешествие на пони весьма неохотно. Этих животных они выбрали потому, что крупным лошадям вообще не доверяли, да к тому же было мало чести в том, чтобы забираться на лошадь по лестнице. Неприязнь к лошадям глубоко укоренилась в гномьем характере, поэтому двое вообще отказались от верховой езды, построив себе небольшие тележки, двигавшиеся в хвосте процессии.
— Мы все рады концу путешествия, — сказал Бислипур, сплюнув на песок.
Впрочем, вид внушительного сооружения немного порадовал их после всех тягот. Гандогар залюбовался красотой стен и башен, созданных искусными руками каменотесов. Статуи, резьба, тумбы
и колонны первой же увиденной им стены привели его в восторг. «Возможно, мы лучшие ювелиры, но они и вправду лучшие каменотесы».
Входная дверь открылась, позволив посольству въехать во двор первой террасы. Сверд, стоявший рядом со своим пони, послушно ждал, пока Бислипур не отправил его в конец группы. К прибывшим подошел какой-то гном. Судя по его виду, ему было более трех сотен циклов.
— Приветствую короля Гандогара Серебробородого из племени Четвертых и его спутников. Меня зовут Балендилин Однорукий из клана Сильнопалых. Я советник нашего Верховного короля Гундрабура Белоглавого из племени Вторых. Добро пожаловать. Он был в кольчуге; на поясе, удерживавшем боевой топор, сверкала роскошная каменная пряжка. Украшения из того же камня
он вплел в свою черную с проседью бороду. За сгорбленной спиной болталась длинная черная коса.
— Следуйте за мной, дорогие братья. Я покажу вам путь, — мотнул головой гном. Повернувшись, он стал подниматься по каменной лестнице, ведущей ко входу в гору. В этот момент стало заметно, что у советника нет левой руки. Гандогар подумал, что советник, должно быть, потерял руку в бою
с чудовищами. Балендилин имел мощное телосложение, что было связано, вероятно, с постоянной работой с тяжелыми камнями. Единственная жилистая рука напоминала лапу медведя, а ее кисть была
наполнена силой, делавшей честь его клану. Проведя процессию сквозь множество врат и добравшись наконец-то до четвертого уровня, Балендилин остановился. Гости заметили, насколько продуманной
была конструкция крепости. Гном указал на вход в гору.
— Давайте будем подниматься, а пони оставьте здесь. За ними присмотрят. Мы направимся прямо в зал Совета, ведь вас уже ждут с нетерпением. Возглавив процессию, Балендилин направился в коридор, где с легкостью уместился бы и огромный дракон. Когда гости увидели красоту мраморного холла, у них от восторга перехватило дыхание.
Из пола, будто окаменевшие деревья, вверх тянулись девятиугольные серые колонны десяти шагов в диаметре. Помещение было настолько высоким, что потолка не было видно, так что колонны, казалось, устремлялись в никуда. «Или они ведут вверх, где поддерживают саму вершину», — с благоговением подумал Гандогар. Между колоннами протянулись украшенные орнаментом выступы, на которых были выгравированы высказывания и стихи из истории сотворения гномов. Прямо перед ними возвышалась огромная каменная статуя основателя племени Вторых. Гранитный Бероин сидел на троне из белого мрамора, подняв правую руку в приветствии. Левая рука лежала на рукояти топора. Сапоги Бероина были размером с пони, а голенища — высотой с гнома. Но на этом чудеса, поражавшие воображение гостей, не закончились. Стены — когда-то грубая скала — теперь были отполированы. На матово отсвечивавшей поверхности потомки Бероина выбили слова и дивные узоры. Все это было настолько прекрасно, а работа настолько тонка, что Гандогар невольно замедлил шаг, чтобы повнимательнее все осмотреть.
Конечно же, гномы из племени Четвертых тоже вырезaли в скалах коридоры и залы, но их ремесло по сравнению с увиденным здесь представлялось просто ничтожным. Протянув руку, король с восхищением провел кончиками пальцев по темно-серому камню. Гандогар даже представить не мог, что такая красота вообще возможна.
— Во имя Враккаса! — с гордостью и благоговением проговорил он. — Большего мастерства добиться невозможно. Вы — лучшие каменотесы нашего народа. Советник Верховного короля поклонился.
— Благодарю тебя за похвалу. Я с радостью передам ее нашим мастерам.
Они прошли между ступнями недвижимого гиганта и попали в более узкий коридор, где было намного прохладнее. Вскоре гости очутились перед дверью зала Советов.
— Ты готов защитить свое право на трон? — улыбнулся Гандогару Балендилин.
— Конечно, он готов, — резко ответил Бислипур, не дав королю и рта раскрыть.
Балендилин нахмурился, но ничего не сказал. Открыв дверь, он прошел внутрь, собираясь представить долгожданных гостей. Зал Советов превосходил все, виденное Гандогаром ранее: круглые колонны достигали головокружительной высоты, стены украшали вырезанные в камне сцены битв из истории народа гномов, напоминавшие о славных победах и подвигах прошлых солнечных циклов. Лампы заливали зал теплым светом, а воздух здесь был свежим, что показалось истинным наслаждением путникам, настрадавшимся от жары в королевстве Умиланты. Пока Балендилин по очереди представлял новоприбывших, Гандогар недовольно посмотрел на своего учителя.
— Это было невежливо. Своего Сверда ты бы за это побил, — тихо упрекнул его он.
Бислипур недовольно поджал губы.
— Я попрошу у советника прощения. Они повернулись к собранию. Короли племен должны были сидеть полукругом за столом, а предводители кланов занимали искусно украшенные каменные трибуны, с которых они могли наблюдать за совещанием и в случае возникновения разногласий
высказать свое мнение. Один стул и часть мест на трибуне оставались пустыми, напоминая
об уничтожении племени Пятых. На Совете не присутствовали король и послы племени Первых, и их места заняли гномы из семнадцати кланов племени Вторых. На столе лежали карты Потаенной Страны: до прибытия племени Четвертых гномы делились новостями о событиях на севере, теперь же они обратили все свое внимание на Гандогара. Король почувствовал, как в нем нарастает волнение. Впервые за четыре сотни солнечных циклов в этом зале сошлись избранные представители всех племен, впервые он видел столь далеких родственников и собратьев-королей. Сейчас имена, которые он ранее слышал и читал, соединились в его сознании с образами, и его сердце радостно забилось.
Присутствующие в зале гномы встали, чтобы приветствовать короля Гандогара и его свиту и пожать им руки. Гандогар почувствовал, насколько разными были ладони гномов: мозолистые, покрытые шрамами, мускулистые, но иногда и нежные. Радостное приветствие тронуло его, хотя в глазах некоторых он все же заметил недоверие и подозрение. Затем настало время предстать пред Гундрабуром Белоглавым, королем племени Вторых, Верховным королем всех гномов, повелителем
всех племен и кланов. Гандогару пришлось взять себя в руки, чтобы скрыть накативший страх.
Когда-то Верховный король был одним из сильнейших сыновей бога-кузнеца, но сейчас, когда его жизнь насчитывала более пяти сотен солнечных циклов, свет жизни едва теплился в его теле,
и казалось, легчайшее дуновение ветра может заставить его погаснуть. Мутные, пожелтевшие глаза блуждали по залу; Гундрабур не мог сфокусировать взгляд на своем преемнике. Старость не позволяла Верховному королю носить тяжелые доспехи. Изможденное тело укрывала богато вышитая темно-
коричневая мантия. Серебристо-седая борода и волосы доходили до самой земли. На коленях у Гундрабура лежала корона, символ верховной королевской власти. Даже она была слишком тяжела
для одряхлевших мышц. Рядом с троном стоял церемониальный молот с выгравированными
на нем рунами; в драгоценных камнях и на инкрустированной благородными металлами поверхности отражался свет ламп. Слабые руки владыки не смогли бы его даже поднять. Откашлявшись, Гандогар сбросил с себя оцепенение.
— Вот предстал я пред тобой, ибо призвал ты меня, чтобы сменил я тебя на троне, о мой король, — произнес он старые слова. Гундрабур склонил голову и хотел что-то ответить, но голос изменил ему.
— Он рад, что ты последовал его зову, проделав столь долгий путь, — ответил вместо него Балендилин. — Вскоре, когда Совет племен тебя поддержит, ты наденешь корону. — Он указал на
свободное место за столом, и король племени Четвертых опустился на стул, а Бислипур встал за его спиной. — Я — представитель Гундрабура, и займу место короля племени Вторых. Взглянув на стол, Гандогар сделал вид, что разглядывает карты; он заметил, как за ним наблюдают некоторые из послов. По- видимому, они ждали, что он заявит о своем праве занять место Верховного короля. Однако Бислипур предупреждал его, что не следует заговаривать об этом слишком рано. Сперва следовало обсудить положение на севере Потаенной Страны. Гандогару не терпелось узнать, поддержат ли собратья-гномы его план.
— А где девять кланов Боренгар? — спросил он, взглянув на пустые стулья племени Первых. — Они что, еще не прибыли?
— Мы не получили от них никаких известий, — покачал головой Балендилин. — Вот уже более двух сотен циклов о них ничего не слышно.
Достав топор, Балендилин указал им на карту. Гномы племени Боренгар, Первых, охраняли на западном краю Потаенной Страны Серебряный перешеек Красных гор, защищая его от возможного
вторжения извне. Королевство Боренгар граничило с землями королевы людей Вей Четвертой.
— Впрочем, они до сих пор существуют. Торговцы из королевства Вейурн говорили о том, что врата Серебряного перешейка надежно запечатаны. — Балендилин опустил топор на стол. — Придется им смириться с тем, что мы проголосуем без них. Они сами виноваты в том, что не появились.
Собрание одобрительно загудело.
— Прежде чем мы изберем преемника Верховного короля, тебе следует выслушать, какие задачи тебе предстоит решить. Мертвые Земли ширятся. Каждая пядь, каждый клочок, захваченный чудовищными
порождениями бога Тиона, пал пред невидимой, неведомой силой. Природа этих мест отягощена злом, даже растения пытаются нападать, неся смерть всему живому. Рассказывают, что умерший на такой земле теряет свою душу и восстает из мертвых, лишаясь свободы воли. Он обращается в раба Зла, присоединяясь к оркам для сражения с собственным народом.
— Мертвые Земли ширятся? — Гандогар резко втянул сквозь зубы воздух. Судя по всему, силы магов не хватало на то, чтобы сдержать наступление. — Я так и знал! Вся эта зрелищная магия
долговязых ни на что не годна, — вырвалось у него. — Нудин, Лот-Ионан, Андокай и все хитромудрые книгочеи закрылись со своими учениками в лабораториях, замках и крепостях, пытаясь усовершенствовать свое искусство. Они жаждут бессмертия эльфов, чтобы вечно проводить свои исследования и царапать бумагу. Что нам с того! Мертвые Земли удержать не удается, и они расползаются по Стране, будто ржавчина по всеми забытому куску железа.
Гномы громкими возгласами высказали свое одобрение его откровенным словам.
— Но во всем есть свои преимущества. Эльфы почти уничтожены. Сердце Гандогара пело от радости. Ему не придется долго ждать окончательного исчезновения этой заносчивой расы. Он лично поведет войско в бой, чтобы милостью своей отправить их прямиком в объятия смерти. Его отец и брат умерли от рук эльфов, но теперь час его мести близился. «Вскоре всем распрям и постоянной вражде придет конец», — подумал он. Ему не терпелось посвятить остальных в свои планы.
— Почти? Складывается впечатление, будто ты что-то собираешься сказать, — поднял брови Балендилин.
— Послушайте меня, предводители кланов и лучшие представители племен. — Гандогар поднялся на ноги. Щеки у него раскраснелись, а карие глаза заблестели от воодушевления. — Враккас
подарил нам возможность уничтожить порождения Ситалии. — Он ткнул указательным пальцем в небольшой участок на карте, оставшийся от королевства эльфов. — Там собрались последние
из племени. Вот что я вам скажу: мы соберем сильное войско, дойдем до Аландура и покараем эльфов за неискупленные грехи, содеянные ими за последние солнечные циклы!
Все гномы уставились на него в изумлении. Гандогару удалось застать их врасплох.
— Гандогар, мы собрались здесь для того, чтобы ты вступил в свои права Верховного короля, — спокойно напомнил ему Балендилин, пытаясь унять всеобщее возбуждение, — а не для того, чтобы планировать войну. Наша задача не в этом. — По гудению зала он понял, что слова короля племени Четвертых пали на плодородную почву. — Мы защищаем народы Потаенной Страны, а не воюем с ними! Вспомните о священном долге, возложенном на нас Враккасом! — попытался вразумить он своих собратьев.
Гандогар оглянулся. Гномы обсуждали все «за» и «против» подобной идеи.
— Я вам больше скажу! Я владею древними записями нашего народа, которые нашел и передал мне Бислипур. Послушайте и сам решайте, что нам делать. Глубоко вздохнув, он вытащил пергамент и торжественно прочел:
«И ощутили эльфы зависть великую к сокровищам гномов.
Напали они на племя Пятых, Гизельбарт.
Разгорелся жестокий бой у Каменных Врат.
Гизельбарт сумел загнать предателей в темный лабиринт, из
которого им не было пути назад.
Но эльфы воспользовались дарованной им магией, чтобы ослабить
детей кузнеца, принеся им страшную болезнь.
После того уничтожили они племя Пятых, и выжили из него лишь
немногие».
В зале повисла тишина. Голос короля эхом отражался от стен,
даруя силу древним словам.
«Почуяв кровь раненых и мертвецов, тролли и орки пришли к Вра-
там Потаенной Страны.
Эльфы трусливо бежали, бросив Каменные Врата на произвол
судьбы.
Из-за их хитрости Врата открылись. Гизельбарт и последние из
собратьев его сражались так, как могут лишь гномы.
Но племя Пятых ослабело и не смогло удержать орды захватчиков.
С тех пор в Потаенной Стране ширится Зло».
Замолчав, Гандогар взглянул на изумленные лица собравшихся. Требовалось приложить совсем немного усилий для того, чтобы окончательно убедить их в своей правоте, и лишь Однорукий слегка
покачал головой.
— Я сомневаюсь в этих строках, король. Почему нашему народу ранее об этом ничего не было известно? Не кажется ли вам странным, что слова о вине эльфов появились именно сейчас, когда тебе так нужен аргумент в пользу твоего плана?
— Их скрывали умышленно. Возможно, это делали столь нерешительные гномы, как ты, для того чтобы предотвратить войну, — насмешливо заявил Гандогар и, подняв топор, указал им на
нарисованный на карте Аландур. — Вы слышали мои слова. Виновные находятся здесь! Они должны в конце концов заплатить за свои дела и искупить смерть наших собратьев!
— И что тогда? — с нажимом спросил Балендилин. — Что тогда, король Гандогар? Кому от этого будет лучше? Не нам и не людям. Лишь Мертвым Землям. Тебя послушать, так можно подумать,
что нам стоит объединиться с альвами, чтобы пойти войной на эльфов. — Советник попытался поймать его на слове. — Опомнись! Вспомни, кто наши враги, король Гандогар. Враккас не говорил
нам воевать с народами Потаенной Страны. Да, мы не любим эльфов, ибо так того захотели боги. Конечно же, была вражда, и были жертвы этой вражды. — Балендилин опустил правую руку
на культю. — Я отдал часть своего тела, чтобы убить четырех орков, но в бою я никогда не занесу топор над эльфом. Скорее я отрублю себе вторую руку. Несмотря на наши разногласия, мы должны
хранить эльфов, и так было всегда. Таков закон Враккаса!
Гандогар в ярости уставился на Однорукого. Ему просто не хватало слов, настолько он взбесился из-за того, что Балендилин поистине уничтожил его мечту о мести. Он услышал, как скрипнули зубы Бислипура.
— Я не считаю себя приспешником альвов, — предпринял он вторую попытку. — Речь идет о том, чтобы воспользоваться подходящим моментом. А затем я, как Верховный король, поведу наш народ
в бой с ордами Мертвых Земель, чтобы положить конец всем тем ужасам, что давно ширятся в королевствах нашей Страны. Там, где не удалось преуспеть людям, наш народ проявит истинную силу!
— Я не узнаю тебя, король Гандогар, — искренне удивился Балендилин. На его отмеченном возрастом и опытом лице отразилось недоумение. — Неужели ненависть к эльфам настолько помутила
твой разум, что ты хочешь поставить свои слова превыше слов нашего бога? А может быть, кто-то дает тебе плохие советы?
— Он покосился на Бислипура. По рядам представителей кланов пробежал шепот. Гном из клана Крепкоруких племени Вторых встал и уверенно заявил:
— Я думаю, что нам следует подумать над предложением короля Гандогара. Возможно, что его слова соответствуют истине. А кто предал однажды, предаст вновь. А что, если эльфы покинут умирающее королевство Аландур и нападут на людей, чтобы построить новое царство? Что тогда?
— А что, если они отдадут врагу еще одно королевство гномов? — подхватился на ноги еще один представитель племени
Вторых из того же клана. — Да я от ушастых чего угодно ждать готов! Предавали ли они племя Пятых или не предавали, но заплатить должны! — Оставив свое место, он подошел к королю Гандогару, чтобы наглядно обозначить свою точку зрения. — Хотя мы и не из его племени, я его поддерживаю.
Многие собравшиеся здесь представители кланов стали громко выражать одобрение. Низкие голоса наполнили зал, слившись в нечленораздельный гул, в котором все чаще звучало слово «война».
Призывы Балендилина к тишине никто не слушал. Усевшись, Гандогар поспешно переглянулся со своим наставников. «Вскоре и духу этих ушастых в Потаенной Стране не будет», — довольно подумал он. Вдруг от громового удара зал содрогнулся.
— А ну, тихо! — воскликнул кто-то. Сильный голос перекрыл шум. Все присутствующие ошеломленно замерли. Верховный король, выпрямившись, стоял перед своим троном. Корона блестела на его седых волосах. Гундрабур сжимал в руке рукоять ритуального молота, которым он в гневе ударил о трон. По мрамору потянулись широкие трещины. Просветлевшие глаза с упреком глядели на представителей племен гномов и глав кланов. Никто в этом огромном зале не выглядел сейчас величественнее и могущественнее его. Казалось, что его слабость и старость отступили, покорившись напору гнева. Король поднял голову, и его белая борода колыхнулась.
— Слепцы! Речь идет о Потаенной Стране, а не о возможности уничтожить наших врагов. Мы должны объединиться со всеми, кто может противостоять Мертвым Землям и их порождениям! Чем
дольше эльфы будут сражаться со Злом, тем лучше. — Он возмущенно вперил свой взгляд в Гандогара. — Ты молод и неопытен, король Четвертых. Ты потерял двух кровных родственников от руки эльфов, и потому я прощаю тебе это безумное предложение войны…
|
