|
Глава 2
Лорд Чиллингуорт! — объявил дворецкий лорда и леди Пэшли, когда Фрост вошел в столовую три с половиной часа спустя после того, как попал в постель к леди Гиттенс.
— Всем добрый вечер, — приветствовал Фрост сидящих за длинным прямоугольным столом.
Лорд Пэшли, он же Дэр, его зять, сидел в дальнем конце стола. Все шестеро джентльменов были ему так же хорошо знакомы, как собственное отражение в зеркале. Дружба с Дэром, Хантером, Сентом, Сином, Рейном и Вейном завязалась, когда они были еще мальчишками.
Что же касается дам, то единственным близким человеком для него была Реган, его родная сестра. Если бы он заявил, что близко знаком с Грейс, Кэтрин, Джулианой, Софией и Изабеллой — в действительности или в своих фантазиях, — то это, скорее всего, закончилось бы для него сломанной челюстью, поскольку эти дамы были счастливы в браке. За последние шесть лет все его друзья влюбились и женились. Как это часто бывает, пришел конец их маленькой веселой компании холостяков, и все началось с Сина.
Маркиз Синклер, или Син, как его обычно называли, был безумно влюблен в Джулиану, хотя никто, кроме Фроста, не понимал, чему именно положил начало их друг. Один за другим его друзья начали жертвовать свободой ради супружеских уз. Улыбаясь про себя, Фрост отметил, что окружен парочками и является единственным холостяком в этой компании.
— О, я вижу, сегодня собрались только свои. Ладно, я проголодался. — Он наклонился поцеловать сестру.
— Ты опоздал, — заметила Реган, подставляя щечку под братский поцелуй, который был отчасти приветствием, отчасти же извинением за опоздание. — Если ты так голоден, надо было прийти до того, как подадут первое.
— Прошу прощения, малыш. Возникли непредвиденные обстоятельства.
Шестеро джентльменов, сидящих за столом, ухмыльнулись, услышав этот ответ. Неспроста в свете их семерку прозвали «порочные лорды». Его друзья легко догадались, как он провел день. Фрост не сомневался, что дамы тоже все поняли. В конце концов, младшую сестру фактически вырастили он сам и его друзья. Слишком часто ей доводилось становиться свидетельницей скандальных ситуаций, что делало ее взрослой не по годам.
Реган понимающе посмотрела на брата.
— Ну да! — Он не успел увернуться, и она схватила его за левое ухо, взглянула, притянула к себе и чмокнула в щеку. — Я скучала по тебе, брат.
Фрост на мгновение закрыл глаза, с удовольствием принимая ласки сестры, затем выпрямился. Реган была единственной женщиной, которой принадлежало его сердце. Она была живым доказательством того, что он не такой бессердечный негодяй, каким его считали обиженные любовницы и половина высшего света.
Он кивком поприветствовал мужа сестры. Дэр стал его другом задолго до того, как заинтересовался младшей сестрой Фроста. Считая, что Реган заслуживает лучшего мужа, чем один из «порочных лордов», Фрост пытался помешать их отношениям. Он даже отослал свою сестру в Академию благородных девиц мисс Суон в надежде, что время и расстояние притупят чувства Реган к этому смазливому негодяю. Увы, его попытки удержать юных любовников на расстоянии не увенчались успехом. Но результатом он не был разочарован. Фрост не просто приобрел брата: Дэр оказался отличным мужем и отцом.
— Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, — сказал он хозяину, чтобы избежать дальнейших расспросов Реган о причине его опоздания на званый обед. — О чем шла речь?
Дэра не ввели в заблуждение ни извинения, ни напускная заинтересованность друга. Судя по всему, он догадался: то, о чем Фрост мог бы рассказать, не следует обсуждать в присутствии дам. Пожав плечами, он сказал:
— Мы говорили о новой забаве твоего племянника — повторять каждое слово, которое он слышит.
— Да? И как наш парень? — Фрост откинулся на спинку стула, пока слуга выставлял перед ним фарфоровую посуду и раскладывал столовое серебро.
Бишоп Уэллс Мордер, которому исполнилось уже полтора года, носил титул виконта Ренна. Это был красивый мальчонка, унаследовавший внешность отца, материнские губы и дядино обаяние. Со временем такое сочетание должно было стать весьма полезным для юного Бишопа.
Дэр покачал головой и вздохнул.
— Бишоп услышал, как твоя сестра обсуждала с экономкой небольшое происшествие в кухне. — Заметив, что Фрост удивленно поднял бровь, он пояснил: — Ничего особенного: что-то там разбилось и одна из служанок порезала руку, собирая осколки.
— Какая трагедия! — протянул Фрост, заметив насмешливый взгляд Кэтрин, жены Сента.
Ему подали нечто похожее на молочный суп. Что это? Уж не козье ли молоко? Слегка передернувшись, он дал слуге знак унести его. Реган нахмурилась — ей это не понравилось. К счастью, она устояла перед желанием отчитать брата. Вместо супа ему подали отварную скумбрию под мятным соусом со сладким укропом.
— Так вот, — Дэр отхлебнул из бокала, — несколько часов спустя мою супругу навестила леди Нетерли. Конечно же, она настояла на том, чтобы увидеться с Бишопом, когда он поспит после полдника.
— Естественно, — отозвался Фрост, расправляя на коленях льняную салфетку. — Этот парень привлекает дам с того момента, как его извлекли из материнской утробы.
Вейн побледнел при упоминании о родах. Его жена Изабелла была на седьмом месяце беременности. И это будет их первый ребенок. Для него не имело большого значения то, что многие из сидящих за столом дам уже родили вполне здоровых детей и сами были живы-здоровы. Вейн очень переживал из-за предстоящих родов. Он вполне справедливо винил себя в том положении, в каком оказалась теперь Изабелла. К сожалению, его милой и доброй жене предстояло терпеть излишнюю заботливость мужа до тех пор, пока она наконец не родит ему наследника.
— Бишоп обожает леди Нетерли. Она не понимает большей части того, что он лопочет, однако любит общаться с ним. — Дэр подмигнул Вейну, который приходился сыном пожилой маркизе. — Она ждет не дождется внука.
— И не только она, — сказала Изабелла устало, положив руку на заметно округлившийся живот.
Дэр и Реган невесело улыбнулись друг другу. Когда Реган посадила Бишопа на колени леди Нетерли, он ясно произнес: «Мама вазбила хлен». Син расхохотался, Дэр, Рейн, Сент и Хантер присоединились к нему, их жены с трудом сдерживали улыбки. На глазах Реган выступили слезы, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Его друзья не в первый раз слышали эту историю, но им все еще было смешно.
— Мне было невероятно стыдно, — призналась Реган, смеясь и вытирая краешком салфетки выступившие на глазах слезы. — Особенно когда леди Нетерли попросила Бишопа повторить, потому что она туга на ухо.
— Бьюсь об заклад, — ухмыльнулся Фрост, глядя на сестру, — ты успела вынести мальчика из гостиной, прежде чем он произнес еще хоть звук.
Реган закрыла глаза и застонала.
— Ты прав, милый брат. Видите, что вас ждет? — сказала она с озорной улыбкой, обращаясь к Сенту и Кэтрин.
Намек был достаточно прозрачным. Маркиза Сентхилл ждала ребенка. Эта новость несколько удивила Фроста. Впрочем, об этом вообще знали немногие.
Кэтрин была воспитана совсем не так, как остальные дамы, сидящие за столом. В свое время у Фроста с Кэтрин был мимолетный роман, настолько мимолетный, что о нем не стоило и вспоминать. Однажды Сент открыл друзьям секрет: Кэтрин обеспокоена тем, что у нее вообще может не быть детей, раз она не забеременела на первом году брака. Эта добрая весть означала, что, к счастью, ее опасения были беспочвенны.
— Так надо же их поздравить! — сказал Фрост, поднимая бокал с вином. — За Кэтрин и за здоровье ее не родившегося еще младенца. Пусть сын унаследует темперамент своего отца!
Сент улыбнулся, страшно довольный собой:
— Фрост, только ты способен произнести тост, который звучит как ругательство.
— За Кэтрин и Сента! — подхватили все хором.
Следующие два часа прошли в несмолкаемых разговорах. Джентльмены, вместо того чтобы удалиться в библиотеку выпить бренди, присоединились к дамам в гостиной. Вскоре появилась няня Бишопа с прелестным малышом, сонно потирающим заспанные глазки. Реган взяла сына на руки и подошла к Дэру. Глаза отца засветились радостью и любовью, когда Бишоп потянулся к нему. Хорошо, что Фрост не пристукнул Дэра, когда тот увел Реган из дома и женился на ней без братского благословения! Счастье Реган значило для Фроста больше, чем собственная гордость, хотя он никогда бы в этом не признался. Вскоре к его племяннику присоединились сын Сина и Джулианы и дочь Рейна и Софии. Вопли ребятишек, то восторженные, то недовольные, заглушали ведшиеся вполголоса разговоры взрослых. Чтобы хоть немного утихомирить детей, Джулиана предложила исполнить на фортепиано одну из своих недавно опубликованных композиций. Если маркиза надеялась, что музыка успокоит маленьких негодников, то эти надежды оказались тщетными. Ее собственный сын начал носиться по комнате, сжимая в руках игрушечный кораблик.
Еще веселее было наблюдать за бесплодными попытками Сина поймать его.
— Думал ли ты, что доживешь до того дня, когда какой-то малыш обскачет Сина? — спросил Сент, подходя к Фросту. В руках у него были два бокала с бренди, один из которых он протянул Фросту.
— И в мыслях такого не было. — Фрост взял бокал и пригубил бренди. — Хотя, честно говоря, Син всегда был проворнее в погоне за юбками, чем за малышами. А ты представляешь, что тебя ждет? — Фрост имел в виду новость о беременности Кэтрин и, следовательно, грядущее отцовство Сента. Лучезарная улыбка на лице друга была красноречивее всяких слов.
— Кто ж это может представить? — Сент пожал плечами.
— Я бы хотел иметь много детей, если смогу уговорить Кэтрин.
Фрост усмехнулся, недоверчиво качая головой. Было время, когда он готов был биться об заклад, что ни одной даме не удастся завоевать сердце маркиза. Продолжить свою мысль Сенту помешали звук разлетающегося вдребезги фарфора и возмущенный вопль. Син наконец-то поймал сынишку, опрокинув по дороге большую вазу. Джулиана встала из-за фортепиано и попыталась успокоить плачущего ребенка.
Син отошел, испытывая облегчение оттого, что супруга готова этим заняться. Бишоп и Лилли тоже расплакались — видимо, из сочувствия к огорченному приятелю. София бросилась к дочери, а Дэр — к сыну.
— Это вообще-то гостиная или детская? — поинтересовался Фрост.
Никто не обратил на него внимания. Фрост наблюдал за тем, как дети ревут, а взрослые пытаются их успокоить, и чувствовал себя лишним в этом семейном кругу. Как-то так получилось, что жизнь всех его друзей совершенно изменилась. Они женились, обзавелись детьми. Он же, хоть и не стал для них чужим, перестал быть одним из них. Фрост допил бренди, обдумывая это неприятное открытие. Следовало и еще кое-что обмозговать — например, будущее «Нокса».
— Ты так и будешь там стоять и в носу ковыряться? — прорвался сквозь мрачные мысли Фроста голос раздосадованного Дэра. — Мог бы и мне помочь хоть немного.
— Пожалуй, я воздержусь, дорогой брат, — ухмыльнулся Фрост. — Я потихоньку удаляюсь. Пожалуйста, продолжайте без меня.
Отвернувшись от родственников и друзей, он остался в одиночестве. Как предпочитал делать всю жизнь.
Глава 3
На небольшом деревенском кладбище Эмили грустно смотрела на надгробный камень, под которым покоилась ее любимая старшая сестра.
Люсиль Шарлотта Кэвел
2 февраля 1801—19 августа 1821
Друзья и родные звали ее Люси. Ее все любили. Помолвленная с лордом Левенторпом, она должна была той осенью радостно готовиться к свадьбе, а вместо этого наложила на себя руки. Пять лет прошло с той трагической ночи, когда Эмили обнаружила сестру страшно бледной, истекающей кровью на полу ее спальни.
Люси была еще в сознании, когда Эмили, обнимая умирающую сестру, позвала на помощь отца.
— Потерпи. Сейчас придет отец. Он знает, что нужно делать, — успокаивала она сестру, не в состоянии остановить своими тонкими пальцами поток крови, хлещущей из рваных ран на запястьях Люси.
— Любовь… — каким-то сонным голосом пробормотала сестра. — Она губит то, чем надо дорожить.
— Молчи, береги силы, — просила ее Эмили. Она снова позвала отца. Но горло сжалось от ужаса: она понимала, что сестру уже не спасти. Голос сорвался, и она в отчаянии разрыдалась.
— Эмили? — прошептала Люси, будто удивляясь.
— Да. — Эмили огляделась в поисках того, чем можно было бы перевязать раны Люси. Ей не хотелось покидать сестру ни на минуту. Но никто не откликнулся на ее крики о помощи. Стекленеющие зеленые глаза сестры теряли осмысленное выражение. Ее полубессознательное состояние ужасало Эмили. — Я должна пойти за отцом, тебе нужен доктор.
— Нет! — неожиданно громко сказала Люси, и силы тут же покинули ее. — Послушай… Мне нужно, чтобы ты меня выслушала.
Эмили склонилась к сестре. Ее последние слова были исповедью в грехах. Это было бремя, которое она не хотела уносить с собой в могилу. Люси открыла ей свои самые страшные тайны.
— Не рассказывай никому! — умоляла она, а увидев застывший взгляд Эмили, потребовала: — Поклянись!
— Клянусь! — тускло произнесла та. Из холодного отупения ее вырвал громкий крик матери:
— Что ты наделала?!
Повернувшись к двери, она позвала мужа и слуг. Люси подняли, отстранив Эмили, и положили на кровать. Эмили сидела в луже крови, пока сестру пытались спасти. Не было сил сказать матери и отцу, что у Люси нет ни малейшего желания быть спасенной. Она хотела умереть, и ей это удалось…
— Ты должна отпустить ее, — сказала мать ласково, подходя и обнимая Эмили. — Люси любила тебя и хотела, чтобы ты была счастлива.
— Я счастлива, мама. — Эмили, нахмурясь, не отводила глаз от могилы.
— Ты можешь обмануть отца, но мать всегда знает, что у дочери на сердце.
Мать обняла Эмили за талию. Эмили подумала о последних словах Люси.
— Правда? А знаешь ли ты, что было на душе у Люси, когда она перерезала себе вены папиной бритвой?
Это было жестоко с ее стороны — задавать вопрос, ответ на который знала она одна. Матери ничего не было известно о тайне старшей дочери. Потрясенная услышанным, она издала какой-то невнятный звук и выпустила дочь из своих объятий. Это было самое меньшее, чего Эмили заслужила за подобный вопрос.
— Ты тоскуешь по Лондону, так ведь? — Голос матери стал суровым. Ей было неприятно напоминание о том, что Люси осталась одна, когда семья отступилась от нее. — Ты ищешь причины, чтобы не жить вместе с нами.
— Конечно нет, мама. — Она наклонилась и положила букет, который держала в руке, на могилу Люси.
— Я мечтаю о том, чтобы мы жили все вместе в Лондоне. — Эмили слегка улыбнулась матери, однако та, похоже, не очень ей поверила.
— Но ты ведь избегала…
— Опять этот старый спор! — Эмили закатила глаза.
— Сначала я была слишком мала для этого. Потом мне хотелось проводить время с подругами.
— В деревне! — простонала мать.
— Разве плохо иметь хороших друзей? — поддразнила ее Эмили, чтобы разрядить обстановку. — Кроме того, в этом году я увижу их в Лондоне. Вас это должно порадовать.
Мать слишком легко одержала победу в этом споре, и это ее насторожило.
— И ты будешь вместе с нами на всех праздниках, балах, вместе будем ходить в театры, музеи…
— И даже более того, — заверила ее Эмили.
— Ах! — Морщины на лбу матери разгладились. — Что ж, это чудесно. Твой отец будет очень рад видеть нас. — Мать хлопнула в ладоши. — Вот подожди, мы пройдемся по магазинам. Ты будешь в восторге от выбора и качества товаров.
Эмили не прерывала мать, пока та рассказывала о своих любимых магазинах. Она не покривила душой. В конце концов, ей действительно не терпелось попасть в Лондон. Отец и мать возлагали на нее большие надежды в этом году, и она надеялась, что получит удовольствие от всех развлечений, которые сулила столица. Тем не менее у нее было одно дело, о котором она не собиралась рассказывать родным...
|
