|
Сестры Бронте продолжают очаровывать нас, хотя в их «копилке» нет романа об их необычной жизни. В готических традициях «Тринадцатого рассказа» (The Thirteenth Tale) и «Наблюдений» (The Observations) Джуд Морган приближается к их истории, рассказывая навязчивую историю страсти, гениальности и напряжения.
«Поколения великих писателей от Элизабет Гаскелл (Gaskell) до Дафны дю Морье писали в стиле Бронте о ранних потерях, одаренных детях, женских стремлениях, романтической страсти и ранней смерти… Морган выдерживает там, где многие биографы Бронте потерпели поражение… блестяще… трогательно… великолепно… Чудесная книга, которая заслуживает на широкий круг читателей».
The Guardian
«Без каких-либо видимых усилий Джуд Морган вдыхает столько жизни и энергии в свои истории, что вы полностью погружаетесь в их мир… неотразимо… я не могу описать это словами».
Daily Mail
От незаметного персонажа из сельской местности берет начало самая необычная семья 19-го века. Сестры Бронте создали мир, в котором мы до сих пор живем – насыщенный, глубокий мир Джейн Эйр и Грозового перевала. Явление этого странного взрыва гениальности остается настолько же непостижимым сейчас, каким он был и для их современников Викторианской эпохи. В этом панорамном романе мы видим в новом ракурсе членов удивительно близкой семьи, чьи тесные связи становятся причиной как триумфа, так и трагедии. Эмили, затворница, отворачивающаяся от мира к великим соблазнам воображения. Энн, мягкая и верная, под чьим спокойствием скрывается резкое непринятие душной жизни, к которой ее принудили. Бренуэлл, находчивый и самоуничтожающийся брат, который хочет быть королем, не желая быть принцем. И Шарлота, которая стремится к любви и независимости и которая утверждает имя семьи и узнает его стоимость.
Не каждый день цитируют слова Джульетты Баркер (Juliet Barker) о том, что «Тень скорби» Джуд Морган является «просто лучшим из романов о Бронте, который я когда-либо читала». И закрыв книгу, мы не могли не повторить эти слова. Собственно говоря, мы зайдем даже настолько далеко, что скажем, что эта книга гораздо лучше многих серьезных биографий, переполненных данными.
История Бронте, в большинстве случаев, является сказкой из реальной жизни. Конечно, она не включает в себя чересчур много «розовых» моментов, но обладает своего рода волшебством, можно сказать, что грустным волшебством, которое отражено в их романах до того уровня, что отправляет большинство своих читателей прямиком к биографии. Однако, до этого времени история Бронте была в основном рассказана довольно «асептическим» способом, что само по себе, конечно, неплохо. Но в них не было ничего, что затрагивало бы то самое грустное волшебство. И вот здесь и появляется Джуд Морган (такой же двусмысленный псевдоним, как и Керрер, Эллис или Эктон Белл (Currer, Ellis or Acton Bell), удивляя нас своей великолепной прозой, отличной трактовкой истории и восхитительным талантом рассказчика.
Джуд Морган не пытается скопировать стиль Бронте или даже стиль 19-го века. Собственно говоря, его проза очень современна во многих аспектах, из-за чего еще более удивительным является то, как эти аспекты вписались в общую картину. Стиль Моргана – это не тот стиль, который использовали бы сестры Бронте в свое время, но мы теперь знаем, что это стиль, заслуживающий на жизнь в наше время. Эта хорошо известная история, состоящая из ключевых сцен, захватывающих замечаний и вещей, которые автор оставляет незатронутыми (Джуд Морган может даже описать тишину), приобретает отличительные черты в руках Джуд Морган, и вы продолжаете увлеченно читать книгу, гадая, что же произойдет дальше, даже если вы знаете наверняка, что именно вас так увлекает в этой истории. Но стиль письма все меняет: место действия полностью освещено, и то, что до этого было неподвижной картиной (наподобие знаменитого портрета Пиллара (Pillar), на которую вы оба смотрели, но не видели Бронте, теперь полно жизни и является необычайно трогательным во всех смыслах этого слова.
Большинство подобных сцен являются ключевыми в стиле Бронте: хорошо известные события, такие, как трагическая смерть Марии Бронте, подарок в виде игрушечных солдатиков или поездка в Брюссель рассказаны правдиво с добавлением доли очень правдоподобного вымысла. Эта доля вымысла также предоставляет нам моменты, которые не являются по сути вымыслом, но которые помогают объяснить ситуацию, изобразить персонажей и соединить историю в единое целое таким образом, что очень тяжело выделить в ней «чистый вымысел, нечто нереальное», даже если оно таковым и является. Мария и Элизабет, Тэбби или даже тетя Бренуэлл, о которой известно так мало, кажутся настолько живыми и трехмерными, что попросту невозможно назвать их точными или неточными персонажами, поскольку это своего рода равносильно подобным словам, сказанным о родном брате или сестре. Таким образом, Джуд Морган помогает нам насладиться этими моментами и познакомиться с людьми, которые могут быть ненастоящими в строгом смысле этого слова, но вместе с тем являются необычно реальными.
Что касается людей / персонажей, которых мы «знаем» лучше всего, то они изображены просто отлично, учитывая даже то, что каждый читатель, хоть немного знакомый с творчеством Бронте, представляет своих собственных Патрика, Шарлоту, Бренуэлла, Эмили или Энн. Однако, все они кажутся довольно последовательными в своих жизнях, хотя Патрик является немного более отдаленным, чем нам казалось в предыдущие годы. Шарлота и Бренуэлл, также как и их отношения, являются на удивление правдоподобными, а Энн не забыта в тени своих братьев и сестер, а находится на переднем плане со своей удивительной индивидуальностью. Однако, учитывая всю сложность персонажей, мы полагаем, что мистер Морган заслуживает на еще большую, отдельную похвалу за работу над персонажем Эмили, поскольку он направил ее в одну из готовых, обширных категорий, созданных для нее со временем, и сделал из нее то, что мы в настоящее время знаем о ней.
Старая философия о том, что вымысел может создать историю в более естественном свете, чем настоящие факты, еще более правдива в отношении этой книги, которая делает сказанную к месту иллюзию вымышленного мира Гондала и Ангрии (Gondal and Angria) даже лучше. Читая «Тень скорби» ничто не может быть легче, чем возможность увидеть, как грань между реальностью и вымыслом становится расплывчатой, даже необязательной чертой.
История Бронте не лишена своих противоречий и отличающихся версий, что, как нам кажется, делает еще более тяжелой задачу написания вымышленного рассказа, в котором вы не можете оправдать эту теорию или объяснить это решение; события должны происходить одно за другим, и происходить правдоподобно. В «Тени скорби» все это создано настолько плавно, Джуд Морган так естественно и без каких-либо видимых усилий соединяет все события, что не остается и тени сомнения в их правдоподобности. Он также умело лавирует между фактами и легендами. Он не отвергает легенды, но большинство сцен все же соприкасаются с хорошо известными фактами, которые затем он делает своими и осторожно передает читателю, наподобие волшебника, превращающего простой белый платок в парящего голубя.
«Тень скорби» не является первым (и не будет последним, особенно в этом году и в следующем) вымышленным подходом к биографии Бронте. Недавно вышла в свет книга Сары Ферми, «Дневник Эмили», (Emily’s Journal by Sarah Fermi) основное внимание которой уделено Эмили и ее (возможно правдивой) истории любви. В данном случае именно Шарлота занимает главное место под солнцем, но нельзя сказать, что остальные персонажи являются просто «вспомогательными». Скорее наоборот. Другим подходом к Бронте является драма Полли Тил (Polly Teale) «Бронте», которая пересказывает историю с точки зрения символического, психологического подхода. История Джуд Морган не имеет подобной направленности, хотя Морган сознательно выбирает связующие звенья и проводит несколько едва различимых параллелей.
Многие современные читатели по достоинству оценят непривязанность истории ко времени. Хронология романа является его собственной, без каких-либо других измерений времени, что отлично сработало, особенно в рамках избавления от всего излишнего и чрезмерного.
Джуд Морган создал уникальный подход к уникальной семье, являющийся уважительным, изысканным и мягким. Любимец, который в мгновение ока понравится всем тем, кто уже попал в сети Бронте и кто не может даже начать перечислять их имена. Это – одна из тех книг, которые вы стремитесь побыстрее дочитать, испытывая в то же время страх перед достижением последней страницы. Но, к счастью, в данном случае есть несколько лекарств от подобных симптомов.
«Тень скорби» Джуд Морган
Губительные обязательства трех сестер
Рецензия Рит Пэйви (Ruth Pavey)
Вторник, 7 июля 2009 г.
«Это произведение, которое делает жизнь выносимой». Это предложение является сутью «Тени скорби», всепоглощающего романа Джуда Моргана о жизни Шарлоты, Эмили и Энн Бронте. Это происходит в той части истории, где, не отдаляясь, шумное самоуничтожение их брата, Бренуэлла, могло бы стать невыносимым. Произведение покрывает возможность побега в вымышленный мир – возможность, развитую детьми, в ответ на одиночество болотистой местности Йоркшира вокруг них, а также накопленной скорби. Это не просто тень, это настоящий режим скорби, в котором они живут.
Потери начинаются в самом начале романа, со смерти их матери в мучениях. Всем шестерым детям меньше десяти лет, Мария и Элизабет – самые старшие. Патрик, их отец-священник, набожная тетя Бренуэлл, одна или две служанки, а также несколько собак – вот и весь их мир. Это могло бы стать их смертельным приговором, если бы не их находчивость и смышленость, а также вера отца в образование девочек. Пока он сам учил их, все, казалось, шло хорошо. Но он оставил одного из сыновей возле себя, отправив всех, кроме одной дочери, в пансион. Это стало выбором, который привел к исключительным и разрушительным последствиям.
Школа для детей священнослужителей в Коуэн-Бридж. Как и школа-приют Ловуд в «Джейн Эйр», где Шарлота позволила себе прибегнуть к спасительным чертам. Но не Морган. Он не поддается ужасающей программе, постоянной критике и наказаниям. Главенствует здесь нелепый руководитель, Реверенд Карус Уилсон (Reverend Carus Wilson), сожалеющий о мире вымысла и извергающий ужасающие проповеди. То, что его система ускоряет некоторым смерть, включая Марию и Элизабет, он рассматривает как выгоду, поскольку смерть предотвращает грех.
После возвращения на свободу из этого жуткого места мир вымысла поддерживает Шарлоту, Эмили и Энн на протяжении всей их короткой, сложной жизни. То, что они смогли превратить этот мир в вымысел, является не только даром поколениям читателей, но и постоянным призывом к свободомыслию в образовании, особенно для девочек.
«Тень скорби» Джуд Морган
Стеви Дейвис покорен биографией с примесью вымысла, возрождающей Бронте
The Guardian, Воскресенье, 8 августа 2009 г.
Дети Бронте, изобретая вымышленные миры, иногда «убивали» своих персонажей: как «главные гении» они допускали воскрешение мертвых – «вновь делали их живыми». Увы, но в жизни (и биографии с вымыслом) подобные принципы не срабатывают. Мертвые – навсегда мертвые, как бы жизненно не звучали их голоса со страниц: «Кэти, иди сюда! О, приди, еще раз! О, моя дорогая, услышь меня в этот раз!» Кэти (Cathy) не может услышать или прийти, но жестокость желания Хатклиффа (Heatcliff) порождает живой опыт чтения, пробуждающий странную иллюзию, что действительно на этот крик могут ответить. Поколения заядлых читателей были охвачены огромной сентиментальной силой творчества Бронте.
Вся биография создана в форме «повторного оживления», т. е. это биография с примесью вымысла – жанр, созданный Джуд Морган. Его роман 2004 г. «Страсть» (Passion) оживил образы женщин, созданные Шелли, Байроном и Китс (Shelly, Byron and Keats). История Бронте более знакома. Со времен смерти Шарлоты в 1855 г. поколения великих писателей писали в стиле Бронте о ранних потерях, одаренных детях, женских стремлениях, романтической страсти и ранней смерти.
«Тень скорби» вступает в диалог со многими голосами. Морган выбирает относительно спокойный, заниженный и мягкий стиль, скорее печальный, чем страстный, незаметно лавируя между персонажами. Тактично выбирая манеру и стиль письма, скрупулезно анализируя информацию, он удерживает свою уверенность и смелость там, где многие биографы Бронте потерпели неудачу. Роман предполагает внимательное, чувственное чтение, с учетом справедливости, о жизни Бронте. Его стиль идеально приспособлен к характеристике Энн, становится более возвышенным в отношении конфликта, связанного с Шарлотой, автор использует лишь незначительные уловки при описании скрытого внутреннего мира Эмили и попытки справедливости в отношении невыносимого Бренуэлла.
Его стиль богат метафорами и сравнениями, часто впечатляющими, но всегда уместными. Слезы Марии, умирающей матери, которая слышала «громкие голоса, похожие на звуки флейты» своих детей, которым вскоре придется стать сиротами, не «бежали», а «застилали ее глаза, наподобие стекла для часов». Красота этого восприятия, которую мы видим через Патрика Бронте, исходит не только от визуальной точности, но и от фокусирования на беспощадное время. Смерть Марии открывает роман: она умирает не с почтениями, а нечестиво, повышая голос (могущественный голос матери своих детей) в знак бунта против своей судьбы.
Морган изобретает временные интервалы в повествовании, пробелы в узоре романа, и эти изобретения почти всегда уместны и удачны. Лично я был глубоко тронут тем способом, с помощью которого он вдыхает жизнь в старших сестер, Марию и Элизабет. Энн является очаровательным, чудесным персонажем: учитывая ее неудачу в рабочем мире, она «все равно остается Энн, как эмоциональный фармацевт, она исследует этот горький вкус».
Мир «Тени скорби» темный, являясь таким образом длительной и грустной традицией. Но я остро ощущаю, что это была семья, которая наслаждалась жизнью до крови. Скорбь относительна: в мире, где миллионы женщин были обречены на раннюю смерть из-за частого вынашивания детей и домашней работы, это все же были образованные женщины, чей вкус к жизни вознаграждался непривычной порцией интеллектуальной свободы, возможностью путешествовать, странствовать и писать. Образ Эмили, замешивающей тесто, с немецкой кулинарной книгой, раскрытой перед ней, является одним из образов мира и благополучия. Когда кто-нибудь создаст противоположность: «Тень радости»?
Помимо этого вопроса, в романе Моргана есть много поводов для наслаждения, особенно, когда стиль скорректирован потоком сознания. Вид, которым наслаждается Эмили с Ponden Bog Burst, прекрасно описан, так же, как и напряженная работа Бренуэлла. Трогательный портрет Энн, сидящей возле умирающей тетей Бренуэлл, просто великолепен: он охватывает действительную глубину ее неброской добродетели. Это чудесная книга, которая заслуживает на широкий круг читателей.
|
