|
Часть первая
Коридоры Лувра
Глава 1
Кривая Като пытается убедить Анжелику отречься от мужа обещанием покровительства со стороны богатого незнакомца
…
С верхних этажей отеля Бове шумный поток довольных гостей устремился к пышно украшенным залам, куда слуги начали подавать угощение. Толпа гостей, первых лиц королевства, неспешно спускалась с этажа на этаж. Их лица светились радостью, а приветствия встречным знакомым и восхищенные, радостные восклицания сливались в неясный гул.
У подножия лестницы мадам де Бове, хозяйка дома, которую за глаза все по-прежнему называли Кривая Като, казалось, кого-то ждала. Когда на лестничной площадке появилась скромная компания пуатевенок вместе с Анжеликой, она громко произнесла своим хриплым голосом:
— Ну как? Нагляделись в свое удовольствие?
Раскрасневшись от возбуждения, они поблагодарили хозяйку дома.
— Прекрасно. Вон пирожные, идите угощайтесь.
Она сложила свой огромный веер и легонько ударила им Анжелику по плечу.
— А вы, красавица, пойдемте со мной.
Недоумевая, Анжелика последовала за госпожой де Бове через полные гостей залы. Наконец они очутились в маленьком пустом будуаре.
— Уф! — выдохнула хозяйка, обмахиваясь веером. — Не так-то просто найти здесь укромный уголок.
Она внимательно изучала Анжелику. Мадам де Бове была сильно накрашена и богато одета, но она держалась с простотой и добродушием, которые говорили о привычке жить рядом с вельможами и быть им полезной, заботясь об их комфорте.
— Полагаю, мы друг друга поймем, — заявила она через минуту, закончив разглядывать Анжелику. — Красавица моя, что вы скажете о просторном замке под Парижем, с дворецким, выездными лакеями, слугами и служанками, шестью каретами, конюшнями и о ста тысячах ливров ренты?
— И все это предлагают мне? — рассмеялась Анжелика.
— Вам.
— И кто же?
— Тот, кто желает вам блага.
— Сомневаюсь в этом. Но все же?
Собеседница наклонилась к ней с видом заговорщицы.
— Один богатый господин умирает от любви к вашим прекрасным глазам.
— Выслушайте меня, мадам, — произнесла Анжелика, прилагая все усилия, чтобы сохранить серьезный вид и не обидеть почтенную даму, — я в высшей степени признательна этому господину, кем бы он ни был, но боюсь, что моей наивностью хотят воспользоваться, делая столь по-королевски щедрое предложение. Этот господин плохо знает меня, полагая, что своими волшебными посулами сможет убедить меня ему принадлежать.
— Вы живете в Париже в таком достатке, что можете позволить себе пренебречь подобным предложением? Позвольте мне напомнить, что все ваше имущество опечатано и вы продали свои экипажи.
Ее единственный глаз, похожий на глаз маленькой хищной птицы, сверлил Анжелику.
— Вижу, вы хорошо осведомлены, мадам, но определенно я пока еще не намерена продавать свое тело.
— А кто вам об этом говорит, глупышка? — с внезапным раздражением процедила сквозь зубы Като.
— Мне показалось…
— Вот еще! Вы можете завести любовника, а можете и не заводить. Живите монашкой, если вам так угодно. Вас просят только об одном — принять это предложение.
— Но… что взамен? — спросила удивленная Анжелика.
Мадам де Бове подошла к ней еще ближе, положила веер и фамильярно взяла ее за обе руки.
— Ну, это совсем просто, — произнесла она урезонивающим тоном доброй бабушки. — Вы устраиваетесь в чудесном замке, выезжаете ко двору, бываете в Сен-Жермене, в Фонтенбло. Не правда ли, вы с удовольствием будете участвовать в придворных праздниках, вам понравятся ухаживания, комплименты? Конечно, если хотите, вы можете по-прежнему называть себя мадам де Пейрак… Но, вероятно, вы подумаете о том, чтобы поменять имя. Например, мадам де Сансе… Так мило… Все будут любоваться вами и говорить: «Вот прекрасная мадам де Сансе». Хм… Заманчиво, не так ли?
— Но, в конце концов, — потеряла терпение Анжелика, — вы считаете, что я настолько глупа, что поверю, будто некий дворянин собирается осыпать меня богатством, ничего не требуя взамен?
— Тем не менее почти так дело и обстоит. Вас просят заниматься только своими нарядами, драгоценностями и думать о развлечениях. Неужели это так сложно для прелестной молодой особы? Вы понимаете, — настаивала она, чуть наклоняясь к Анжелике, — вы понимаете, о чем я?
Анжелика глядела в лицо собеседницы, которая старалась держаться дружелюбно, располагающе, но черная повязка на глазу, пусть даже атласная, придавала ее лицу вульгарное выражение и делала ее похожей на разбойницу.
— Вы меня понимаете? Не нужно больше ни о чем заботиться! Забудьте!
«От меня хотят, чтобы я забыла Жоффрея, — сказала себе Анжелика, — забыла, что я его жена, отказалась защищать его, стерла всякое воспоминание о нем, вычеркнула из своей жизни. Требуют, чтобы я замолчала, чтобы забыла…»
Глава 2
Великая Мадемуазель приглашает Анжелику в Лувр. — Ван Оссель
…
Анжелика взглянула на Дегре, не понимая, что он имеет в виду, но затем слегка покраснела под дерзким взглядом молодого человека. Прежде ей и в голову не приходило пристально разглядывать своего адвоката. С некоторым волнением она отметила, что под поношенной одеждой скрывается сильное, хорошо сложенное тело. Крупный нос и неровные зубы — конечно, не красавец, но у него довольно выразительное лицо. Мэтр Фалло как-то заметил, что уважаемым магистратом Дегре сможет стать только благодаря таланту и эрудиции. Он редко общался со своими коллегами, но зато шлялся по кабакам не меньше, чем в университетские годы. Именно поэтому ему, бывало, поручали дела, требующие расследований в местах столь подозрительных, что туда не рискнули бы ступить благопристойные господа из квартала Сен-Ландри из опасения погубить там свою душу.
— Нет-нет, — сказала Анжелика. — Это наверняка не то, о чем вы подумали. Я попробую поставить вопрос иначе: почему меня дважды пытались убить, ведь это еще более надежный способ принудить меня к молчанию?
Адвокат сразу помрачнел.
— Что же, именно этого я и опасался, — заявил он.
И, оставив прежнюю непринужденную позу, с которой он сидел на краю стола в маленьком кабинете прокурора Фалло, он с серьезным видом уселся напротив Анжелики.
— Мадам, — продолжал он, — возможно, я не тот представитель закона, который внушает вам доверие. Однако в данном случае я полагаю, что ваш уважаемый зять не так уж ошибся, рекомендовав вам обратиться ко мне, поскольку дело вашего мужа требует скорее навыков частного сыска, которыми волею судеб я и владею, чем скрупулезных знаний законодательства и тонкостей судебного делопроизводства. Но, откровенно говоря, у меня будет шанс распутать эту интригу, только если вы сообщите мне все, о чем вам известно, чтобы я мог ясно видеть картину. Короче говоря, есть вопрос, который мне не терпится вам задать…
Он поднялся, выглянул за дверь удостовериться, что их никто не подслушивает, отдернул занавеску, скрывавшую полки с папками, и, наконец, вернувшись к молодой женщине, вполголоса спросил:
— Что известно вам или вашему мужу, что могло бы испугать одного из влиятельнейших лиц королевства? Я имею в виду месье Фуке.
У Анжелики побелели даже губы. Она в полной растерянности уставилась на адвоката.
…
Резким движением он смахнул со стола ворох бумаг и гусиных перьев.
— Итак, что мы имеем. Мадемуазель Анжелика де Сансе, то есть вы, подозревается в том, что ей известна некая опасная тайна. Принц или месье Фуке поручают своему слуге Клеману шпионить за вами, что он и проделывает долгие годы. Наконец, он убеждается в том, что подозрения не были беспочвенными: именно из-за вас исчез ларец, и его секрет известен только вам и вашему мужу. Тут наш слуга идет к Фуке и продает сведения за звонкую монету. И с этого момента ваша гибель — дело решенное. Все, кто живет на деньги суперинтенданта, все, кто боится их лишиться и оказаться в немилости, тайно объединяются против сеньора из Тулузы, ведь тот однажды может предстать перед королем и заявить: вот что мне известно! В Италии против вас, вероятно, использовали бы яд или кинжал. Но все знают, что граф де Пейрак к яду невосприимчив. Кроме того, французы предпочитают придавать подобного рода делам видимость законности. Нелепое обвинение, выдвинутое монсеньором де Фонтенаком, пришлось как нельзя кстати. Опасного дворянина попросту арестовывают под предлогом того, что он якобы занимается колдовством. Короля с легкостью вводят в заблуждение, разжигая в его душе зависть к чрезмерному богатству тулузского сеньора. И вот пожалуйста! За графом де Пейраком захлопнулись ворота Бастилии. Все смогли вздохнуть спокойно.
…
— Брат короля? Ну, его и подавно не волнует, что когда он был еще ребенком, месье Фуке собирался его прикончить. Для Месье важно только настоящее, а сегодня его содержит именно месье Фуке. Осыпает его золотом, подыскивает фаворитов. Маленького Месье мать и брат никогда не баловали. Вот он и трясется, как бы кто не скомпрометировал его покровителя. Короче говоря, дело устроилось бы как нельзя лучше, не вмешайся в него вы. Все надеялись, что, лишившись поддержки мужа, вы исчезнете… тихо и незаметно… неважно, куда. Это никого не интересует. Да и кому известна участь жен, чьи мужья оказались в немилости? У них хватает такта просто исчезнуть. Быть может, они уходят в монастырь. Быть может, меняют имя. И только вы не пожелали следовать заведенному порядку. Вы заявляете, что будете взывать к правосудию!.. Неслыханная дерзость, не правда ли? Тогда вас дважды попытались убить. И, в поисках выхода из тупика, Фуке сыграл роль демона-искусителя…
У Анжелики вырвался глубокий вздох.
— Что же делать, — прошептала она. — Куда ни взглянуть — кругом враги, всюду злобные, завистливые, ревнивые и недоверчивые взгляды, в которых сквозит угроза.
— Послушайте, может быть, пока ничего не потеряно, — сказал Дегре. — Фуке предлагает вам достойный способ выпутаться из этой истории. Состояния мужа вам не вернут, но, по крайней мере, вы не будете знать нужды. Чего еще вам нужно?
…
* * *
Едва он вышел, Анжелике сразу же захотелось расплакаться. Она осталась совсем одна. Она чувствовала, как над головой собираются грозовые тучи, надвигаясь со всех сторон: амбиции его преосвященства де Фонтенака, страхи Фуке и Конде, безразличие кардинала, а совсем рядом — настороженное выжидание зятя и сестры, готовых при малейшем признаке опасности выгнать ее из своего дома.
В передней Анжелика наткнулась на Ортанс, затянувшую белый передник на тощих боках. Дом пропитался ароматами земляничного и абрикосового варенья. Хорошие хозяйки готовят его в сентябре. Такое важное и нелегкое дело вершилось среди огромных медных тазов и гор колотого сахара, обильно орошаемых слезами Барбы. Три дня все в доме шло кувырком.
…
— Что же вы намерены теперь делать? — спросила Анжелика.
— Какое-то время я побуду в Париже. Увы, мои средства, как и ваши, ограничены. Я продал старую ферму и голубятню. Может быть, мне удастся купить какую нибудь должность при дворе…
В его акценте, прежде таком задорном, появилось что-то жалкое, словно приспущенное знамя. Анжелика почувствовала разочарование: это слишком походило на трусливую уловку.
«Ох уж эти южане! — подумала она. — Торжественные клятвы, звонкий смех! А когда приходит беда, фейерверк гаснет».
— Не хотелось бы компрометировать вас, — вслух произнесла она. — Благодарю за все ваши услуги, мессир д’Андижос. Желаю удачи при дворе.
Он молча поцеловал ей руку и с некоторым смущением удалился.
…
В этот раз на Анжелике было двухцветное платье — оливковое с бледно-зеленым, не по сезону легкое. По улицам и набережным разгуливал влажный ветер, и она куталась в шелковую накидку сливового цвета.
Наконец, они добрались до громады дворца, на крышах и куполах которого украшенные гербами дымовые трубы тянулись к облачному небу.
Анжелика прошла через внутренний двор и, поднявшись по огромной мраморной лестнице, оказалась у дверей апартаментов, которые, как ей сообщили, отныне принадлежали Мадемуазель. Когда она вновь увидела эти бесконечные коридоры, зловещие, несмотря на позолоченные кессонные потолки, расписанные цветами панели и драгоценные гобелены, она не смогла не содрогнуться от страха. Слишком много теней пряталось в укромных уголках, словно специально созданных для засады и нападения. В старом королевском дворце на каждом шагу вырастали призраки кровавой и страшной истории, хотя придворные молодого монарха и пытались привнести в него хотя бы немного веселья.
|
Электронные книги этого автора
|
|
|
Это настоящая история, которую вы еще не читали! Филипп дю Плесси любыми средствами старается удержать жену подальше от Версаля, а когда она все-таки получает приглашение, похищает ее и заточает ...
|
|
|
