|
Глава 1
Как же невыносима моя начальница! Наверное, мне все же придется поверить в то, о чем говорит половина компании: у нее связь с моим коллегой, самонадеянным красавчиком Мигелем. Ну нет. Я не хочу плохо о них думать и присоединяться к шушуканьям за их спиной. Это все сплетни.
С января этого года я работаю в компании «Мюллер», немецкой фармокорпорации. Я — секретарь руководителя филиала, и, хотя мне нравится моя работа, иногда кажется, что меня эксплуатируют. Короче… моей начальнице осталось только привязать меня к стулу и дать кусок черствого хлеба.
Я наконец разгребаю кучу работы, которую моя дорогая начальница приказала выполнить на завтра, и оставляю у нее на столе отчеты. Беру сумочку и выхожу из офиса, не оглядываясь. Мне срочно нужно выйти из кабинета, иначе я сегодня появлюсь в новостях в роли серийной убийцы начальниц, которые считают себя пупом земли.
Двадцать минут двенадцатого… С ума сойти!
Дождь льет как из ведра. Отлично! Летний ливень. Дохожу до двери и со всех ног бегу к стоянке, где меня ждет мой любимый «леон». Промокшая до костей, забегаю в гараж, нажимаю на кнопку сигнализации, и «леонсито» приветливо мигает мне фарами. Он самый лучший! Я быстренько в него сажусь. Не то чтобы я трусиха, просто мне не нравятся парковки, особенно такие пустынные и в такой поздний час. Невольно вспоминаются фильмы ужасов, в которых девушка идет по парковке и одетый в черное злодей убивает ее ножом. Черт побери, ну и время же я выбрала!
Сидя в машине, закрываю все замки, открываю сумочку, беру бумажную салфетку и промакиваю лицо. Я вся мокрая! И только собираюсь вставить ключ в зажигание… бац! Он выпадает у меня из рук. Проклиная потемки, наклоняюсь и начинаю его искать. Обшариваю пол. Справа нет. И слева тоже. Опля… нахожу упаковку жевательной резинки, которую искала пару дней назад. Ладно! Продолжаю ощупывать пол и наконецто нахожу ключ. И вдруг я слышу приближающийся смех. Осторожно осматриваюсь, чтобы меня не заметили.
О боже мой!
Я вижу, как в мою сторону идет моя начальница и Мигель. Похоже, им весело. Мне становится не по себе. Значит, я вкалываю до одиннадцати часов ночи, а они веселятся. Это нечестно! Вдруг они опираются на колонну рядом с моей машиной и начинают целоваться. Ничего себе!.. Поверить в это не могу!
Притаившись в машине, я еле дышу. Только бы меня не заметили… Пожалуйста… пожалуйста! Если они поймут, что я здесь, я умру от стыда. Только не это. Я этого вовсе не хочу. Внезапно начальница роняет сумочку и бесцеремонно берется рукой за промежность Мигеля. Ради всех святых! Почему я все это вижу? О боже! Теперь Мигель засовывает руку ей под юбку. Поднимает ее, прижимает к колонне и начинает тереться об нее. Я в шоке! Ох, мамочки! Что же я делаю?
У меня нет никакого желания наблюдать за тем, что они вытворяют, но я не могу отсюда выехать. Если я заведу машину, они поймут, что я застала их врасплох. И вот, притаившись и не двигаясь, я сижу в машине и не могу оторвать от них взгляд. Мигель снова ставит ее на землю и разворачивает. Усаживает на капот автомобиля, снимает трусики: сначала ртом, а потом руками. Черт побери, я вижу задницу своей начальницы! Какой ужас! И в этот момент слышу, как Мигель спрашивает:
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?
Полностью увлеченная игрой, начальница мурлычет, словно мартовская кошка:
— Все, что хочешь… все, что хочешь.
Обалдеть, боже мой, обалдеть! И я в первом ряду. Мне только попкорна не хватает.
Мигель снова толкает ее на капот. Разводит ей ноги и впивается ртом в ее киску. Ох, мамочки! Свидетелем чего я сейчас стану? Моя начальница, госпожа Зануда, стонет, и я зажмуриваюсь. Но любопытство, или, как его еще называют, нездоровый интерес, заставляет меня открыть глаза. Не моргая, смотрю, как он немного отодвигается от нее и засовывает в нее сначала один, потом два пальца, поднимается и хватает ее за волосы, продолжая ритмично двигать рукой.
— Да-а-а-а-а-а-а-а! — слышу, как стонет начальница.
Я еле дышу. Что со мной? Как мне жарко!
Нравится мне на это смотреть или нет, но это приводит меня в бешенство, и не только из-за того, что я нервничаю. У меня нормальные сексуальные отношения, чертовски предсказуемые, но то, что я сейчас вижу, однозначно меня возбуждает.
Мигель расстегивает ширинку… Ай да Мигель! Когда же я вижу, как он пронзает ее с одного удара, замираю от удивления. Я умираю! Но только от наслаждения… и только оттого, что слышу, как стонет моя начальница. Мои соски становятся твердыми, и вдруг я отдаю себе отчет, что глажу их. Но когда я успела просунуть руку под блузку? Быстро отдергиваю руку, но мое тело протестует. Мне хочется большего! Ну нет, этого не может быть. Я не занимаюсь такими штучками. Несколько минут спустя, после многочисленных стонов, Мигель и начальница расходятся. Оле! Закончили! Они садятся в машину и уезжают. Я с облегчением вздыхаю.
Наконец я остаюсь на парковке одна. У меня дрожат руки. И коленки. Сердце колотится в груди. Возбужденная тем, при чем я только что присутствовала, закрываю глаза и стараюсь успокоиться. Я вся горю! Через десять минут я завожу машину и выезжаю со стоянки. Собираюсь пропустить пару бокалов пива с друзьями. Мне нужно немного остудить разгорячившийся… разум.
Глава 2
Когда на следующий день я прихожу в офис, все, кажется, счастливы. Я пересекаюсь с Мигелем и не могу сдержать улыбку. Если бы они узнали, что я их видела… Но, не желая об этом думать, направляюсь к своему столу и, включив компьютер, вижу, что он подходит ко мне:
— Доброе утро, Джудит.
— Доброе утро.
Помимо того, что Мигель — мой коллега, он еще и милый парень. Я нашла с ним общий язык с первого дня работы в компании, и мы отлично ладим. Почти все девушки в офисе сохнут по нему, но на меня, сама не знаю почему, он не производит такого впечатления. Возможно, мне не нравятся смазливые парни? Но теперь, после того как я видела его аппарат в действии, не могу не смотреть на него и едва себя сдерживаю, чтобы не закричать: «Тореро!»
— Ты помнишь, что сегодня вечером собрание?
— Ага.
Как я и ожидала, он улыбается, берет меня за руку и говорит:
— Пойдем в кафетерий. Я знаю, что тебе сейчас хочется выпить чашечку кофе и съесть тост с маслом.
Я улыбаюсь ему в ответ. Он чертовски хорошо меня знает… Помимо того, что этот парень милый и красивый, он ничего не упускает. И наряду с его вечной улыбкой эта черта — его плюс. Он не забывает деталей. Именно поэтому он всех очаровывает.
Придя в кафетерий на десятом этаже, мы идем в бар, делаем заказ и направляемся к нашему столику. Я говорю «нашему», потому что мы всегда его занимаем. К нам присоединяются Пако и Рауль. Парочка геев, с которыми я в отличных отношениях. Как всегда, они чмокают меня в шею и веселят меня. Мы разговариваем, и я снова вспоминаю то, что увидела вчера на стоянке. Мигель и начальница! Эта картина всплывает у меня перед глазами. Мой коллега — просто чудо, а не парень!
— Что с тобой? Ты какая-то растерянная, — спрашивает Мигель.
Прихожу в себя, смотрю на него и отвечаю, пытаясь забыть заполонившие мою голову картинки:
— Да так, витаю в облаках. С каждым днем мой кот потихоньку угасает и…
— Как жалко Куррито, — бормочет Пако, и Рауль сочувственно кивает.
— Ох, милая моя, мне очень жаль, — говорит Мигель и берет меня за руку.
Некоторое время мы разговариваем о моем коте, и мне становится еще грустнее. Я обожаю Курро, но с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой его жизнь становится короче. Мне пришлось это признать, когда я услышала от ветеринара диагноз. Но мне тяжело это осознать. Очень тяжело.
Вдруг в кафетерии появляется моя начальница, и, как всегда, в окружении нескольких мужчин. Это какая-то пожирательница мужчин! Мигель смотрит на нее и улыбается. Я умолкаю. Моя начальница — очень привлекательная женщина. Это сексуальная брюнетка пятидесяти лет, решительная, свободная (но не совсем, ведь ей приписывают многочисленные интрижки с сотрудниками компании). Она следит за собой, как никто другой, и никогда не пропускает занятия в фитнес-центре. Одним словом, ей нравится… нравиться.
— Джудит, — прерывает мои мысли Мигель, — ты уже все?
Я прихожу в себя и перевожу взгляд от начальницы к своему завтраку. Делаю глоток кофе и отвечаю:
— Все!
Мы встаем и выходим из кафетерия. Пора работать. Через час, сделав нужные копии и дописав письма, направляюсь к кабинету начальницы. Стучу в дверь и вхожу.
— Вот окончательный вариант договора для филиала в Альбасете.
— Спасибо, — строго отвечает она, просматривая его.
Как обычно, я стою перед ней в ожидании указаний. Я восхищаюсь ее волосами, они такие волнистые, такие ухоженные. Ничего общего с моими темными прямыми волосами, которые я обычно завязываю в хвост. Звонит телефон, и я поднимаю трубку:
— Кабинет сеньоры Моники Санчес. Вас слушает ее секретарь, сеньорита Флорес. Чем могу помочь?
— Добрый день, сеньорита Флорес, — слышу глубокий мужской голос, слегка монотонный, как у полицейского. — Это Эрик Циммерман. Я хотел бы поговорить с вашей начальницей.
Узнав это имя, я быстро реагирую:
— Один момент, сеньор Циммерман.
Услышав его фамилию, моя начальница бросает документы, которые только что держала, буквально вырывает трубку у меня из рук и с милой улыбкой произносит:
— Эрик… как я рада тебя слышать! — И после паузы: — Ну конечно, разумеется! Ах! Так ты уже в Мадриде?
— Заливается наигранным смехом (он еще фальшивее, чем евро с изображением Папая), а затем шепчет: — Конечно, Эрик. В два часа я жду тебя в приемной, и мы вместе пообедаем.
Вешает трубку и смотрит на меня.
— Назначь мне встречу с парикмахером через полчаса и закажи столик на двоих в ресторане «Джемма».
Сказано — сделано. Через пять минут она пулей вылетает из офиса и через полтора часа возвращается с еще более сияющими волосами и безупречным макияжем. Без четверти два я вижу, как к ней в кабинет заходит Мигель. Обалдеть! Я даже думать не хочу о том, чем они там занимаются. Я слышу смех. Без пяти минут два дверь открывается, и они выходят.
— Джудит, ты можешь идти обедать, — говорит она. — И запомни: я буду с сеньором Циммерманом. Если я не вернусь к пяти и тебе что-то понадобится, позвони мне на мобильный.
Когда злая колдунья и Мигель уходят, я наконец вздыхаю с облегчением. Распускаю волосы и снимаю очки. Беру свои вещи и направляюсь к лифту. Мой кабинет на семнадцатом этаже. Опускаясь вниз, лифт останавливается на многих этажах, подбирая остальных работников, и до первого этажа едет очень медленно. Вдруг между шестым и пятым этажом лифт дергается и полностью останавливается. Включается аварийное освещение, и Мануэла, из розничного отдела, кричит:
— Ай, мама родная! Что случилось?
— Успокойся, — говорю. — Наверняка отключили свет, но скоро включат. Я уверена.
— И когда это будет?
— Откуда я знаю, Мануэла? Но если будешь нервничать, это время тебе покажется вечностью. Так что дыши глубже и увидишь, как быстро появится свет.
Но и через двадцать минут свет продолжает мигать и Мануэла вместе с несколькими девочками из бухгалтерии начинают паниковать. Я понимаю, что нужно что-то делать.
Итак, посмотрим. Мне тоже вовсе не нравится находиться в закрытом лифте. Я устала и начинаю потеть. Если я впаду в панику, будет еще хуже, поэтому решаю найти какой-нибудь выход. Во-первых, собираю волосы на затылке и закалываю их ручкой. Затем даю Мануэле свою бутылку с водой и пытаюсь пошутить с девочками из бухгалтерии, угощаю их жевательной резинкой с клубничным вкусом. Становится еще жарче. Я беру из сумочки веер и обмахиваюсь им. Как жарко!
В этот момент мужчина, который держался на заднем плане, опираясь о стену, подходит ко мне и берет меня под локоть.
— Ты нормально себя чувствуешь?
Не взглянув и не перестав обмахиваться, отвечаю:
— Уф! Тебе правду сказать или как?
— Предпочитаю правду.
Повеселев, я поворачиваюсь к нему, и вдруг мой нос натыкается на серый пиджак. Приятно пахнет. Дорогой аромат. Но почему он стоит так близко? Отхожу на шаг назад и смотрю на того, с кем имею дело. Разумеется, он высокий, я ему по узел галстука. Шатен, почти русый, молодой, светлоглазый. Я шепчу так тихо, чтобы меня мог слышать только он:
— Между нами говоря, мне никогда не нравились лифты, и, если двери долго не открываются, у меня начинают играть нервы, и…
— Нервы?
— Ага…
— Что значит «начинают играть нервы»?
— На моем языке это значит терять равновесие и сходить с ума, — отвечаю, продолжая обмахиваться. — Поверь мне. Мне не хотелось бы видеть себя в таком состоянии. Еще немного, и я начну брызгать слюной и крутить головой в разные стороны, как девочка из фильма «Заклинание». Короче, настоящее представление! — Я еще больше нервничаю и спрашиваю его, чтобы успокоиться: — Хочешь клубничную жвачку?
— Спасибо, — говорит он и берет одну.
Но что самое интересное, он разворачивает упаковку и кладет жвачку мне в рот. Я с удивлением беру ее и, не знаю почему, открываю другую жвачку и угощаю теперь его. Он, улыбнувшись, принимает угощение. Я смотрю на Мануэлу и на остальных. Они по- прежнему в истерике, бледные и вспотевшие. И поэтому, чтобы самой не запаниковать, я пытаюсь завязать разговор с незнакомцем.
— Ты новенький в компании?
— Нет.
Лифт дергается, и все визжат. И я, конечно. Я хватаюсь за руку мужчины и тяну его за рукав. Когда осознаю, что делаю, моментально его отпускаю.
— Извини… извини.
— Успокойся, все в порядке.
Но я не могу оставаться спокойной. Как я могу быть спокойной, когда мы заперты в лифте? Вдруг я чувствую покалывание на шее. Открываю сумочку и беру зеркало. Смотрю на себя и начинаю ругаться:
— Свинство, свинство! Я покрываюсь пятнами!
Мужчина удивленно смотрит на меня. Я убираю волосы с шеи и показываю ему.
— Когда я нервничаю, у меня на коже появляются красные пятна, видишь?
Он кивает, а я чешусь.
— Нет, — говорит он, хватая меня за руку. — Если будешь чесать, станет еще хуже.
И вдруг наклоняется и дует мне на шею. О боже мой! Как он приятно пахнет и какое удовольствие вдыхать его аромат! Через две секунды я осознаю, что испустила стон...
|
